Размышления прервала вошедшая Кива, на её лице читалось то же разочарование и напряженность. Она остановилась, покачала головой, словно отвечая на внутренний диалог, и только потом спросила:
— Ты заметил что-нибудь?
— Ничего, никакого узнавания, — Кенни откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, — достала?
— Зачем она тебе? — девушка извлекла из-за пазухи коробку со шприцом, — Ты всё равно не сможешь стать титаном, твоя кровь принадлежит к другому роду.
Кива положила сыворотку на стол, Аккерман механически потянулся к шкатулке и принялся её покручивать, вертеть в руках, очевидно размышляя обо всем.
— Сам знаю, это на всякий случай, пусть побудет у тебя, — на этих словах он оттолкнул шприц, — он всё ещё занят прочисткой мозгов?
— Да, Хистория ещё не совсем отошла от наркотика, ровно как и Эрен. Так могли бы уже начать всё.
Кенни и сам знал, что чем раньше начнется действие, тем больше у них шансов на успех. Выбирать не приходилось, Аккерман знал, что не только он сам, но и его подчинённые готовы ко всему. Кива взяла коробку и убрала к себе:
— Что ж, раз такое затишье, то пойду поболтаю с Карвен.
Кенни махнул рукой, мол валяй. Ему нужно было время побыть наедине со своими мыслями обо всем и обо всех.
Нельзя наверняка сказать как долго Дариус ждал этого дня. Может несколько лет или несколько десятков лет, но в одном можно было быть уверенным: он ждал этого дня всем сердцем, всем чем мог хотеть. К любому своему делу он подходил основательно и тщательно, стараясь на этапе подготовки пресечь малейшие ошибки, планируя различные варианты событий. Поразительно как такому организованному человеку могло нравится проявления хаоса и разрушений, но как-то эти два противоречивых увлечения уживались в нем. Возможно потому что его работа давала простор и для дисциплины и для разрушения. На протяжении тридцати лет его работой было с помощью системы продумывать чудовищные решения во благо порядка или же устранять последствия после разрушений и провалов. И Закклай чертовски хорошо справлялся со своей работой. ” Это единственная причина по которой меня ещё не убрали с этой должности», — оскалился Дариус, шагая по коридору в сопровождении охраны.
Именно эта самая охрана и арестует верхушку так называемого правительства, в этом главнокомандующий не сомневался. При вспоминании о тех напыщенных и тупоголовых свиньях он было презрительно скривился, но выработанная за много лет привычка удержала его от этого. Ещё чуть-чуть и он будет торжествовать. Дариус их ненавидел по многим причинам: эти скоты думали только о себе и своих кошельках, по сути использовали его все эти годы, но самая большая причина была той, что так или иначе они ломали наведенный им порядок. Они олицетворяли все что он ненавидел: бездумность, жадность, недальновидность. Ко всему прочему его дико раздражал тот факт, что все эти вельможи и даже король оказались подставными лицами. Большая часть важных решений и одобрений приходила откуда-то извне и чего только Закклай не делал чтобы узнать истинного короля стен. Все попытки ни к чему не привели, тогда командующий понял, что у правителя слишком развитая шпионская система, поэтому активные попытки он оставил к 841 году. Дальше он пытался, но уже это было скорее как развлечение или шахматная партия.
И сейчас приближаясь к залу, где велся суд над молодым Смитом, Дариус чувствовал прежний азарт и безумную радость. Сдерживать свои эмоции было не так легко, но он привык к этому делу. Для своих солдат он должен оставаться беспристрастным лидером, думающим прежде всего о благе людей, который сможет на время взять всё в свои руки до назначения законной королевы. Закклай нашел план Эрвина вполне удобным со многих сторон: не будет сильных беспорядков и волнений, что упрощает многие планы и затеи. Да, будут проблемы, не все будут согласны со свержением прежнего монарха, но ведь это было более чем естественным явлением. В конце коридора показалась Анка Рейнбергер, очаровательная помощница Дота. По её сосредоточенным глазам и поджатым губам Дариус понял, что нисколько не ошибся и в этот раз в своих расчетах — долгожданный день настал.
Эрвин Смит не чувствовал особого облегчения, когда угроза смерти перестала нависать над ним. Скорее было глубокое чувство, что он безвозвратно вступил на ещё более сложный путь. И не только он один, но и все человечество внутри стен. «Но во всяком случае это было лучше, чем оставить власть в руках тех людей», — размышлял Эрвин, когда ехал вместе с главнокомандующим, после выступления перед народом. После всего пережитого за сегодня у Эрвина немного сдавали нервы, не у него одного по всей видимости. Смит был шокирован внезапной и диковатой откровенностью Закллая, но этот разговор даже помог ему разобраться в себе. Оказывается не особо-то он и отличался от командующего, только достаточно долго играл роль спасителя человечества, что сам поверил в это. Только сидя в карете Эрвин смог признаться себе в настоящих своих мотивах, в том что на самом деле двигало им. Мечта.
И не мечта о всеобщем благе, а по сути желание удовлетворить свои личные интересы, никак не связанные с благородными стремлениями спасти человечество от жизни в клетке. Если Дариус показал полное спокойствие и принятие своих истинных мотивов, то Эрвин же испытывал что-то вроде раздвоения, раскола внутри себя. Одна часть просто кричала о том, что это неправильно и безответственно для него как командора разведкорпуса, другая еле слышно говорила, что была и польза от всего этого. Но неужели все те люди, которых он своими приказами обрек на верную гибель, умерли ради ЕГО мечты? И как давно он подсознательно стремился узнать правду из-за которой погиб его отец? С того дня когда услышал от Эрена Йегера от подвале его отца? Или же гораздо раньше?
Карета приехала к штабу гарнизона Орвуда и Смит решил отложить все эти вопросы. Сейчас не время заниматься самоанализом, да и эти ответы могли его подкосить, а твердый рассудок необходим. До конца эти мысли выбросить из головы не удалось, потому что, шагая к капитану гарнизона, подумал с мрачной иронией, что из всех троих людей совершивших переворот по-настоящему предан своей должности и назначению только Пиксис. Эрвин вспомнил как тот выглядел после того как вышел из здания правительства: как человек, прыгнувший с одного края пропасти на противоположный и не верящий что приземлился на обе свои ноги и не упал вниз. Неожиданно в штабе гарнизона Смита ожидал Моблит. Эрвин был рад увидеть своего подчиненного живым, но на долю секунды испугался, что Ханджи с ним нет. Моблит старался никогда не оставлять Ханджи, потому что та, в силу своей чудаковатости, постоянно попадала в передряги. И это только в обычное время, а сейчас творилось черт знает что.
Бернер выглядел скорее сосредоточенным, чем обеспокоенным, пока рассказывал командору все произошедшее недавно. Вмешательства военной полиции, печатание разоблачающих власть газет, встреча с Хитч и Марло, которых Леви прислал как связных. Услышанное вызвало внутри Эрвина смесь облегчения и тепла, услышанное вселило в него прежнюю уверенность и надежду. Всё же его подчинённые, несмотря ни на что, и не думали сдаваться, а делали всё возможное и невозможное.
— Ханджи узнала примерное местоположение Райсса, а значит и Эрена с Хисторией. Уверенности нет, но это лучше, чем ничего, — Моблит показывал место на карте окрестностей Орвуда.
— Понятно, мы сейчас же отправимся туда, гарнизон выделит нам отряд. Надеюсь, что Ханджи уже нашла Леви, и они что-то уже предприняли. Если теория Ханджи верна, то мы должны поторопиться.
Капитан Гарнизона скрипя сердцем выделил людей, выражая недоумение и скептичность. Была уже ночь, когда Эрвин выдвинулся к месту часовни за пределами города, и пока всадники с факелами прорывались сквозь темень, отряд Леви сошелся в схватке с отрядом центральной полиции, а Хистория готовилась принять самое важное в её жизни решение, которое повлияет на судьбу человечества.
По сути Род не отличался от Дариуса или Эрвина, он тоже действовал из личных побуждений, правда знаний о мире у него было больше чем у них двоих вместе взятых. Райсс стремился вернуть прежний порядок, царивший сотню лет до падения Стены Мария, искренне верил в то, что так будет лучше для всех. Он был готов обречь свою дочь, которую по-своему любил, на прописанную судьбу, без возможности выбора, без шанса как-то изменить хоть что-то. Род смирился со своей судьбой и принял смирение, как принял истину Ури, а до него его отец. Пять лет он с помощью Кенни Аккермана искал Гришу Йегера с целью вернуть координату, но тот бесследно растворился, всё было безрезультатно. И вот в полной безнадежности появляется Эрен со способностью шифтера, сомнений откуда у него такая способность ни у кого не возникла. Гриша скормил себя своему сыну почти сразу после похищения координаты, а так как с падением Шиганшины царила неразбериха, этого следа найти не удалось. И никто ни люди Кенни, ни сам Кенни, ни Род не могли знать, что был человек, который мог им рассказать о произошедшем с Эреном той ночью, человек который последний видел Гришу. Кис Шаддис.