И точно таким же поначалу стал и тот раз, когда ночное безмолвие и покой были нарушены. Нарушены элдийцами, пожалуй, впервые за долгую и тяжёлую сотню лет. Не имеющие шанса на ошибку, они действовали неожиданно и грубо. Зое хмуро смотрела со стены на итоги их действий. Победа не радовала. Она вообще чувствовала себя усталой и опустошённой, как после поражения. Затонувшие обломки, которые сам же и разломал, Атакующий усердно вытаскивал на берег, а рядом разведчики вытаскивали людей, плывущих к берегу. Раздавались одиночные выстрелы то с одной стороны, то с другой, и свет прожекторов беспощадно высвечивал всё. Всё до единой детали. Женщина выдохнула струю горячего воздуха. Осенние ночь здесь были весьма прохладны, а укрытие и палатки на песке обдувались ветрами. Даже костры не очень помогали, а сегодня их и не разводили вовсе. Ведь сегодня была ночь полнолуния, сегодня они ждали врага, и тот появился.
— Спустишься? — послышался сзади голос Аккермана.
Ханджи с охотой отвернулась от развернувшегося зрелища — на ступенях стоял мужчина и выжидательно, тяжело смотрел на неё. Не побрезговал подняться и позвать, не поленился напомнить ей за обязанности. Казалось, он колол её серыми глазами. Она закрыла глаз и провела рукой по лбу, делая вид, что поправляет чёрную повязку. «Не смотри. Не смотрите», командор подавила эту стучащую мысль. Таким опасно давать силы. У них важная работа здесь. Нужно довести её до конца.
— Да, — ответила женщина, стараясь прибавить в голосе твёрдости.
Леви прищурился, но более ничего говорить не стал, и самое главное: более не смотрел на неё — так как повернулся и быстро спускался вниз. Ему надолго отлучаться было нельзя. Зое без особой спешки направилась вслед за ним. Можно было не видеть того зрелища, смотреть под ноги — не упасть тоже немаловажно. Но вот ушам ничто не мешало слушать то, как нарушился успокаивающий шум волн. Плеск, команды, крики, ругательства, какой-то иной шум, выстрелы и тяжёлое волочение обломков. Эрен согласно плану атаковал снизу — пользуясь тьмой, презирая холод, подплыл близко к кораблю и там трансформировался. Тогда же включили мощные фонари, чтобы направить их на тёмные воды. Многих эта атака убила сразу же, избавляя людей от моральных угрызений. Но много и уцелело. За этих отвечали остальные разведчики. Несмотря на приказ: брать живьём и пленить, они убивали марлийцев, которые демонстрировали активное сопротивления. Тех, кто всё же уцелел, связывали и устраивали возле стены. Ханджи мельком глянула на чужие лица, и тоска накатила сильнее. Появилось ощущение, что она куда-то проваливается, что её куда-то затягивает, тащит на дно. Откуда ей не выбраться ни за что на свете. Живых под стенами лежало ничком человек тридцать. Рядом лежали трупы их товарищей. Пока ещё семь, но впереди волочили ещё новых. Чтобы собраться с мыслями командор стала рассматривать чужую форму, подмечая различия с собственной. «Нужно ещё их всех обыскать. Как мародёры», она резко пошла вперёд, к берегу, где заканчивало разворачиваться действо. Без проблем найдя взглядом офицера, чья рыжеволосая макушка выделялась огнём на фоне прочих, даже на фоне пятен крови, впитавшейся в песок. Те выглядели чёрными. Леви был занят пленными с другой стороны берега, что-то говоря подчинённым, отчего те выглядели понуро.
— Кто начал стрельбу? — строго спросила Зое, почувствовала, как сдерживаемые эмоции превращаются в вымученную волну гнева. — Не было приказа убивать раньше, чем они сойдут на берег, да и то лишь в том случае, когда те представляют угрозу.
— Я начал. Угроза была даже когда те ещё выплывали. Мы стреляли только в тех, у кого были винтовки, — не менее сурово откликнулся Флок. — Они есть угроза — мы не знаем на, что они способны. Я хочу, чтобы как можно больше разведчиков вернулось с этого задания. Они не стоят нашей крови.
Он с презрением махнул рукой в сторону стены. Ханджи выдохнула — спорить с этим заведомая глупость. Но как же это было… неправильно. С этим нужно было попытаться что-то сделать.
Мимо, в каких-то десяти метров от них прошагал Атакующий. Грохот и топот большого тела здесь ощущался не столь чётко и впечатляюще. Женщина позволила себе отвлечься на кусок палубы, что переносил титан. Несколько секунд, возможно дольше, чем ей самой хотелось, затем она повернулась к Форстеру, который терпеливо и даже вызывающе смотрел на неё.
— Это бездарное распоряжение редкой возможностью, — начала она, заставив себя говорить. — Для нас большая трудность организовать всё это. Для нас каждый носитель информации о Марли и других странах не имеет цены.
На это офицер ничего не ответил, лишь продолжал спокойно взирать на командора. С презрением? Или же терпеливым, заученным отсутствием эмоций? Разобрать не получилось, так как Ханджи спешно направилась исследовать обломки корабля. Конечно, им нужен был целый, но пока рисковать в попытках добыть таковой нежелательно. Сперва нужно было изучить первый «улов», а потом уж пытаться приумножить. Из уцелевших кусков остро торчали доски, листы железа не разорвало, но отогнуло и покорёжило. Вещи, какие-то шестерни, много непонятного. Посреди этого была повалена главная центральная труба. Её нутро зияло чернотой, не отражая ни одного светового отблеска. Гипнотизировало и приковывало к себе взгляд. «Как оно работает?», подумалось Зое.
— Есть ещё что-нибудь там? — крикнула она вверх, обращаясь к Йегеру.
Титан взглянул на неё сверху вниз, затем около шеи стал с шипением вырываться пар. Показался парень, облепленный внутренностями, связывающими его с оболочкой. Он не стал покидать её, а заставил гиганта присесть, чтобы не орать на весь берег. Вокруг него затеплился воздух.
— Немного, так остатки на дне, но могу вытащить, — заявил разведчик собранным голосом, в коем проскользнула нотка усталости или… сожаления?
— Вытаскивай, всё нужно будет отвести обратно, — ответила женщина, не уточняя, куда и зачем конкретно. — До утра управишься?
— Конечно, — ответил Эрен и скрылся в титане, что стремительно стал выпрямляться, вновь возвышаясь над всеми.
Ханджи осталась смотреть на обломки. Пыталась мысленно разместить их так, чтобы картинка восстановила утерянную целостность. Но ничего не получалось, какие-то детали, вероятно, навсегда останутся на дне. На дне… «Да-а, Эрен не может вытащить всё, да и не станет. Надо быть глупцом, чтобы пытаться», пронеслось у неё в голове. Мимо прошли двое разведчиков, что заломили руки очередному марлийцу. Угрозы, истошные и полные фанатичной ненависти проклятья. Командор не повернулась, что узреть всё с этого ракурса. Но она не могла даже притвориться занятой, за делание каких-нибудь набросков. Блокнота почему-то в кармане не оказалось, как она не шарила по ним. Через какое-то время из плеска воды осталось лишь то, что сопровождало Атакующего в его поисках. С людьми же было закончено, настало время для попыток наладить «добровольный контакт». Зое побрела обратно к стене, где собралось большинство участников экспедиции. Где-то позади двигались лучи громадных фонарей, которые Йегер жестами просил направить то в одно, то в другое место. Ещё оставались дозорные, оставленные в разных местах берега на всякий случай. Однако пока что сигналов о внезапной тревоги не подавалось, можно было хоть сколько-то расслабиться. Но подходя ближе к стене, где рассаживали пленных под дулами оружий, Ханджи не чувствовала ничего похожего на расслабление. Совсем ничего. В горле появилась липкая, тошнотворная горечь, а шаги становились всё неспешней. Зрелище напоминало казнь. Только отчего-то куда более страшную, чем те, что ей доводилось видеть. Это было нечто иное, и казнить собирались не только особо буйных марлийцев. То была казнь их самих, всего Разведкорпуса, что существовал все те годы. И с этим ничего нельзя было сделать. Так было нужно. Женщина закрыла глаз и попыталась собраться с силами на нужный лад — всё, что ей оставалось.
Восход озарил не самую лицеприятную картину. Напряжённые сборы в обратный путь. Количество пленников сократилось волей-неволей ещё на шестерых человек. Если демонстрация и заставила кого-то присмиреть, то лишь на время. Зое видела ту ненависть, которую взращивали в этих людях с детства. Вбивали в голову, что элдийцы с острова демоны — не люди, что в них нет ничего общего и человеческого. С такими пробовать общаться практически бессмысленно.