– Сегодня он больше не придет в контору, – пояснила мисс Бар-тон. – Он нездоров. Боюсь, у него начинается грипп. Он не бережется с тех пор, как миссис Кел... с тех пор, что живет один.
– О!
– Я хочу сказать, ну, без настоящего питания, во-первых. Хорошая горячая пища очень важна.
– Вы умеете готовить, мисс Бартон?
– Готовить? – Она залилась краской от основания горла до кончиков ушей. – Почему? Почему вы спрашиваете об этом?
– Просто из интереса.
– Мне нравится готовить, когда есть для кого. Только не для кого. Полагаю, это ответ на ваш вопрос и на те, что следуют за ним.
– Другие вопросы?
– Мне кажется, вы знаете, о чем я говорю.
– Право, не знаю. Не имею представления.
– Ваш муж знает, – голос мисс Бартон задрожал, а на виске забилась жилка, забилась тяжко и неритмично, – массу вещей.
– Он разговаривал с вами?
– Не со мной. Нет. Не со мной. За моей спиной. Наняв скользкого маленького сыщика, чтобы всюду выслеживал меня, выкачивал – ладно, он выкачивал пустой колодец. Не нашел и пустяка, как, впрочем, и вы не найдете, потому что находить-то нечего, потому что я никогда...
– Подождите минуту. Вы что, считаете, я пришла сюда по просьбе мужа?
– Забавное совпадение: прошлым вечером сыщик, сейчас вы.
Короткий смешок Хелен больше смахивал на негодующее покашливание.
– Что вы? Если бы Джилл знал, что я здесь, он бы... Ладно, не важно, скажем так: я во всем расхожусь с мужем. Если вы сердитесь на него за что-то, что он сделал, отлично – ваша привилегия. Но не обрушивайте ваш гнев на меня. Я пришла как друг Руперта. Вы ведь тоже его друг... не так ли?
– Да.
– Тогда не лучше ли нам объединиться? Работать вместе?
Мисс Бартон покачала головой, скорее от горя, нежели отрицая наотрез.
– Не знаю. Не знаю, кому я могу верить теперь.
– Это сажает нас обеих в одну лодку. Вопрос в том, куда лодка плывет? И кто у руля?
– Я ничего не понимаю в лодках. – Голос мисс Бартон был холоден и осторожен. – Решительно ничего.
– Я тоже! Один раз попробовала вместе с мужем. Много лет назад, в заливе. Только он и я. Джилл был капитаном, я изображала команду. Боже, какой это был кошмар! С самого начала я боялась, потому что плохо плаваю. А тут налетел сильный ветер, и Джилл принялся отдавать мне разные команды. Он кричал, а я ничего не понимала, будто он говорил на иностранном языке или передразнивал: поворачивай на другой галс, становимся под ветер, меняем паруса. Потом Джилл объяснил мне все это. Но тогда я пришла в такое смятение... Нужны немедленные действия, а я не понимаю какие. То же самое чувствую сейчас в эту минуту. Ветер крепчает, мы в опасности, надо что-то делать. Но я не знаю что. Команды звучат как тарабарщина, и я не понимаю даже, откуда они идут. И не могу сойти с судна. А вы можете?
– Не пробовала.
– И не станете пробовать?
– Не стану. Уже поздно.
– Тогда нам лучше выверить наши сигналы, – отрезала Хелен. – Согласны?
– Наверное, да.
– Где Руперт?
– Я уже сказала: он плохо себя чувствует и пошел домой.
– Прямо домой?
– По пути может позавтракать. Обычно он ест в одном и том же месте в полдень. Это бар Ласситера на Маркет-стрит, недалеко от Кирни.
Ласситер оказался умеренно дорогим ресторанчиком с баром и горячими блюдами, обслуживающим служащих финансового района. Их приверженная мартини толпа состояла из третьих вице-президентов, директоров аукционов, представителей Западного берега, известных в целом как администраторы – слово, не значащее ничего, за исключением того, что обязывало их посещать двухчасовой ленч.
Хелен сразу же нашла Руперта у прилавка с бутылкой пива и гамбургером перед ним. Оба были нетронуты. Развернутая книга в бумажной обложке опиралась на бутылку, и он сидел, уставясь в нее, но не читая. Похоже, он ждал кого-то, кто был ему неприятен, или что-то, чего видеть не хотел.
Когда она слегка коснулась его плеча, он подскочил и книжка свалилась набок, а пивная бутылка закачалась.
Хелен спросила:
– Вы не намерены съесть ваш ленч?
– Не намерен.
– Терпеть не могу видеть, как что-то пропадает.
– Милости просим.
Он встал, а она заняла его место и придвинула к себе гамбургер без замешательства и неловкости.
Он стоял за нею, пока она ела.
– Что вы тут делаете, Хелен?
– Мисс Бартон сказала, что обычно вы завтракаете здесь. Я пошла и действительно нашла вас.
– Что дальше?
Она заговорила быстро и тихо, так, чтобы сосед не мог подслушать:
– Джиллу только что звонили. От Додда. Убеждена, это касалось вас и каких-то денег. Я слышала только то, что говорил Джилл, и то очень немного. Он попросил меня подождать за дверью, и больше я ничего не слышала. Но, кажется, он встретится с Доддом сегодня днем, попозже. Быть может, обменяться мнениями?
– Насчет денег?
– Полагаю, да.
– У них нет основания.
Человек, сидевший рядом, заплатил и ушел. Руперт сел на освободившийся табурет.
– Послушайте, – заметила Хелен. – Я должна знать больше. Защищая вас, я поставила себя в невыгодную позицию. Хочу, быть уверена, что поступаю как надо.
– Вы правы.
– О каких деньгах говорил Додд?
– Чтобы погасить чек, я снял деньги со счета Эми, пользуясь ее полномочиями.
– Почему?
– Почему снимают деньги со счета? Потому что нуждаются в них.
– Я не о том. Почему вся эта возня с Доддом? И с Джиллом? Джилл сказал, что это законно, но кто-то должен был остановить вас.
– Никто не мог меня остановить. Никто не имел права даже спрашивать меня. В сущности, служащий банка, сообщивший Додду о чеке, совершил недопустимый поступок. Додд не занимает официального положения, и частные дела не могут быть открыты ему.
– Каков он собой?
– Не знаю. Никогда с ним не встречался.
– Мисс Бартон встречалась, – осторожно сказала Хелен. – Не далее как нынешней ночью.
Он старался изобразить безразличие. Она видела его лицо в зеркале за прилавком, примеряющее разные выражения, притом что ни одно не подходило. Наконец он сказал:
– Значит, она так и не могла не проболтаться.
– Она и не думала рассказывать что бы то ни было. Не сердитесь на нее. Она решила, что я пришла в ваш офис шпионить для великого комбината Брандон – Додд. Обхохотаться, ке правда ли? – Хелен оттолкнула пустую тарелку с отвращением, как если бы внезапно решила, что вовсе не была голодна, а теперь сожалеет, что съела гамбургер. – Мисс Бартон влюблена в вас. Думаю, вам это известно.
– Нет, неизвестно, – отрезал он. – Вы фантазируете...
– Тогда пора вам понять. Это прямо-таки написано на ней, Руперт. Я очень огорчена.
– С чего бы вам огорчаться?
– От сочувствия, наверно. Со мной такое случалось – влюбляться в кого-нибудь, кто меня еле замечал. Многие годы назад, конечно, – быстро добавила она. – До того, как мы встретились с Джиллом.
– Разумеется.
– Вы торопитесь?
– Почему?
– Вы все время бросаете взгляды на часы на стене.
– Ну, мне надо вернуться в офис побыстрее.
– Мне показалось, вы не собирались возвращаться туда сегодня. – Кто сказал, что не собираюсь?
– Мисс Бартон.
– Мисс Бартон, – небрежно сказал Руперт, – почти удалось внушить мне, будто я плохо себя чувствую и должен отправиться домой. На деле я в полном порядке и намерен провести весь день за работой.
Он повернулся на табурете, как если бы собрался встать и уйти. Но вместо того, секунду поколебавшись, сделал полный поворот и очутился снова лицом к стойке:
– Не выпить ли нам кофе?
Даже если бы Хелен не подозревала, что он хитрит, этот маневр заставил бы ее насторожиться. Слегка наклонив голову, она поймала в зеркале отражение входной двери. Только что вошедшая молодая женщина встревоженно осматривалась вокруг. Она была отлично сложена и миловидна. На ней был обтягивающий шерстяной костюм, шапочка, украшенная пером, около дюжины ниток стеклянных бус, лакированные туфли на таких высоченных каблуках, что она стояла как бы под углом к полу и шла словно навстречу ветру. Когда она, поправляя шляпу, подняла руку к своим золотистым кудрям, луч света выхватил блеснувшее платиновое обручальное кольцо.