На следующий день новая власть жрецов, сопровождаемая поддерживающих их стражников, прошлись по осиротевшим коровникам, как велел их новый бог Ардни. Освободившиеся дома городской знати экспроприировали Маруты, перевезя в них своих жён и детей с пацанской и бабьей прислугой. Ардни въехал в дом своего папаши, который оказался одним из самых больших и нарочито причудливых в городе.
Весь этот переполох-переселение продолжался почти две седмицы. Постепенно всё улеглось, и город с пригородами зажил привычной жизнью, как будто ничего и не произошло.
Разведывательный отряд из земель Пани вернулся на четыре дня раньше запланированного срока и как только гонец из логова доставил эту весть атаману, Маруты, оставив жён под охраной одного, двух лучников и своих ватажных, из пацанов, организованно и пышно покинули город, ускакав на свою базу-логово.
Три дня шёл круг, сначала ближников, затем общий, в том числе был собран отряд из городских воинов, для которых всё творившееся вокруг было в новинку. Им никогда ранее не приходилось участвовать в планировании походов. Они даже не предполагали, что это возможно, притом в таких мелочах, но так как в планы Ардни входило привлечение клановых воинов города для создания своего полноценного войска для захвата других городов, он посчитал нужным привлечь их к походу. Поэтому он принял решение включить их во все мероприятия ватаги, в том числе и общий круг, хотя Маруты называли себя теперь не ватага, а военная артель, работой которой была не выпас скота и ловля рыбы, а "воение чужих", на чём жить можно было вполне припеваючи. Три дня проходили сборы и приготовления. Наконец, на заре четвёртого дня логово полностью опустело, не осталось в нём даже охраны. В поход вышли все колесницы и все обозы со всем личным составом, который было возможно набрать. Ардни для этого похода нужна была масса, хотя бы видимость многочисленности. Кроме Марутов с возничими в поход вышли почти все лучники, обоих отрядов, кроме тех, кто остался на охране семей. Забрали всех пацанов малолетних наподхват, да почти три десятка воинских кланов. Ардни разбил их на семёрки со старшим во главе, а командовать ими всеми поставил свою правую руку Ровного. Но самое удивительное было для всех то, что в поход был собран отряд жрецов в количестве семи человек, молодых, амбициозных, возглавляемых самим главой рода Аманритой. Поначалу все недоумевали, для чего они были нужны. Убивать они не могут, даже оружие держать в руках абсолютно не обучены, но Ардни сразу прекратил все вопросы по поводу них, сказал, что у этого отряда особое, секретное задание, но какое, не объяснил.
До реки Руса добрались на четвёртый день. Почти день потратили на рубку плотов и вязание их в единую цепь вдоль берега. После чего один конец закрепили к берегу, второй оттолкали на течение и к вечеру свободный конец достиг противоположного берега, образуя выгнутую понтонную переправу. Перебрались на другой берег уже в темноте. Там же у реки разбили лагерь и встали на ночёвку, выставив караул и отправил веером от себя мелкие по два, три человека отряды вездесущих лазутчиков.
Утром, в предрассветной мгле разведка докладывала в шатре атамана о результатах. По всему выходило, что речники, похоже, перешли на глухую оборону. За пределы стен и завалов даже пацанские ватаги носа не кажут. За всю ночь и утро не был обнаружен ни один человек, даже на стенах, смотрящих не обнаруживалось. У одной из стен в овраге, нашли логово одной из пацанских ватаг, которое нашёл ещё первый отряд, выезжавший в эти места предварительно, но следы в нём оказались несвежие. По всему в ней уже дней пять, шесть никто не показывался. Ардни даже подумал тогда, не ушли ли все из Дырявых Гор куда подальше, но подойдя на видимое расстояние, заметили за стенами в нескольких местах дым от костров, пусть слабенький, но со стороны заметный, что говорило о присутствии там кого-то. Ардни с четырьмя Марутами, командирами лучных отрядов, стражей и пацанов с разведкой, вышли на край леса, без золотых доспехов в режиме полной маскировки. Расположившись в густых зарослях конопли, крапивы и вишняка, Ардни внимательно рассматривал земляную стену, сооружённую вдоль всего лысого вала, достаточно крутого для подъёма лошади, но вполне преодолимого пешим образом, притом даже при тяжёлом вооружении. Он подозвал Щедрого.