«Да, – думал Зетлинг, – этот орех будет покрепче. Его с наскоку не возьмешь. Но вся беда в том, что он один-то и остался. Единственная зацепка. Если предположить, что предатель действительно существует, то кто подошел бы на это место лучше полковника? Он только с виду серенький, но взгляд – цепкий, острый, пронзительный. А, памятуя о совете моего друга Аваддона, что, как не глаза, выдает истину в человеке, его чувства и мысли?»
– Исполнено, господин штабс-капитан, – нарочито рьяно отрапортовал Минин и занял свое прежнее место подле Зетлинга.
– Итак, господин полковник, – начал Зетлинг, – отвлечемся от предыдущей нелицеприятной сцены и попытаемся найти общий язык. Мы хотели бы знать ваше имя, звание, должность и то, какую роль вы играли в подготовке посольства генерала Алмазова.
– Меня зовут Андрей Петрович Тишевский, я полковник, занимаю должность начальника караульной службы штаба войск. У меня в подчинении находится рота юнкеров и казачья сотня. Что касается посольства, – Тишевский сделал характерный жест, говорящий о его недоумении и безразличии к предмету разговора, – то с генералом Алмазовым я знаком не был. Но в конце марта ко мне обратился полковник Вершинский с просьбой подобрать пять или шесть офицеров для трудной экспедиции. Я исполнил это поручение.
– Вы знали о том, какая именно задача будет поставлена перед отобранными вами офицерами?
– В самых общих чертах. Я знал, что им предстоит путь в Сибирь, но ничего более конкретного мне не сообщалось.
– Но теперь вы, конечно, знаете о происшедшем с посольством, о судьбе офицеров и генерала Алмазова?
– Теперь об этом все знают.
«Нет, – подумал Зетлинг, – этак мы ничего не добьемся. Нужно что-то неординарное, какая-то уловка. Необходимо его зацепить».
– А что вы можете сказать о поручике Глебове? – спросил до сих пор молчавший Минин.
– Боевой офицер. Исполнительный, вдумчивый и прямой. Для посольства я подбирал лучших людей. Ничего негативного про него я сказать не могу.
– В таком случае знаете ли вы, что он бежал от большевиков и сейчас находится в Новочеркасске?
– Да? Это новость… – Тишевский заметно взволновался.
– Более того, сей господин дает показания, которые проливают некоторый свет на события тех дней. Вы совершенно верно подметили, что Глебов человек вдумчивый и внимательный.
– Что же, – Тишевский запнулся, – что он говорит? Вы должны понять мой интерес, ведь именно на мне лежит значительная доля ответственности за трагический исход предприятия.
– Неужто? Но до сих пор, сколько я заметил, вы проявляли безразличие к предмету разговора, – Минин лукаво подмигнул Тишевскому.
«Умница!» – подумал Зетлинг.
– Пока еще рано делать какие бы то ни было выводы, – нарочито вальяжно продолжил Минин, – впрочем, у вас, господин полковник, пока есть время. Поразмыслите – быть может, что и всплывет, какие-нибудь детали или что-то существенное, – Минин ухмыльнулся и, поднявшись со своего места, протянул полковнику руку, – пойдемте же, я вас провожу, а то в сенях темно – можно ушибиться.
Тишевский попрощался с Зетлингом, и они вышли на улицу.
– Вам действительно стоит подумать. Глебов говорит интересные вещи, но мой компаньон, господин Зетлинг, пока не вполне им доверяет. И главное – помнить: покуда ничего не решено, и судьба всякого человека в его руках.
Полковник Тишевский уходил из флигеля, пожалуй, еще более обескураженным, чем два его предшественника. Но в голове его уже зрел план, и руки дрожали от нетерпения.
– Саша, ты умница! – Зетлинг порывисто сжал руку Минина. – Я уже был в тупике.
– Это пустяки. Сейчас главное – не упустить самого Глебова. Хотя его хата и стоит с краю, но отныне все дороги ведут к ней.
Глава пятая, в которой поручик Глебов бежит из-под молота с наковальни, но погибает от укуса змеи
Хата, которую облюбовал поручик Глебов, находилась у самых истоков Малой Атаманской улицы. Улочка эта была примечательна тем, что брала свое начало у городского рынка и ползла витиеватой лентой, запруженной благоуханием цветников и палисадников, аж до самых кожевенных мастерских. Эта часть города, и особенно Малая Атаманская, славилась своим всегдашним шумным столпотворением, сутолокою, карманными кражами и семейными скандалами. Жили здесь преуспевающие рыночные воротилы, богатые ремесленники да томные вдовы павших за Отчизну казачьих офицеров.