— Это у кого же рыться? — спросила она сухо. — У Хонци? У Хомы Траскуна?
— Молодец, — широко улыбнулся Синяков, думая про себя: «Нет, с этой девушкой надо ухо держать востро». — Молодец, что так доверяете людям! Конечно, огульно нельзя говорить… Но согласитесь все-таки, — он развел руками, — что есть ведь еще отсталые колхозники. Душа собственника, сами знаете…
— Да, это верно, — задумчиво сказала Элька.
— Вообще в деревне теперь нелегко, — продолжал Синяков, со вздохом доставая из кармана брюк жестяную коробку с махоркой и ставя ее на стол. — Работаешь день и ночь, вечно занят, и не замечаешь, как проходит лучшее время. О себе самом, о личной жизни некогда и подумать…
Элька вопросительно посмотрела на него. — Ну вот, такая девушка, как вы, — Синяков осторожно сгреб в ладонь рассыпавшуюся по столу махорку и смахнул ее в бумажку, — что вы знаете о счастье, о настоящем счастье? — Помолчав, он добавил: — Ведь кроме общественных дел…
— А это разве не счастье? — прервала Элька.
— О, конечно, это большое счастье! Но ведь в жизни должно быть еще что-то. Правда?
— Правда. — Элька слегка улыбнулась.
— Вот видите… Всегда соглашайтесь со мной.
— А вы думаете, что вы всегда правы?
— Непременно!
— Люблю людей, которые верят в себя.
— Это меня радует.
«Теперь самое подходящее время, — подумал Синяков. — Только не уходить отсюда сегодня, во что бы то ни стало остаться!» И тогда… Он из нее веревки будет вить.
— О чем вы задумались? — спросил он.
— Все думаю, что теперь делать.
— Хотите меня послушаться? — спросил Синяков, твердо глядя Эльке в глаза.
— Ну?
— Вы сегодня достаточно потрудились, отдохните, а завтра мы вместе подумаем. Утро вечера мудренее.
— Ну что ж, ничего другого мне не остается. Элька собрала разбросанные будылья и сложила их у печки. С улицы донеслось пение.
— Видите, молодежи и мороз не страшен! — поддразнил ее Синяков.
— Хорошо поют наши девушки, — задумчиво сказала Элька.
— Петь-то они горазды. Но должен сказать правду, что интересной девушки я уже давно не встречал, ну ни одной… кроме… Простите за откровенность, кроме вас, конечно…
— Так-таки ни одной? — Элька улыбнулась.
— Я это серьезно. С первой минуты, как я вас увидел, вы понимаете, с первой минуты… — Он замолчал.
— Что вы на меня так смотрите? — Она слегка отвернулась.
— А что? Даже посмотреть на вас вы мне не разрешаете? Знаете, мне, пожалуй, нужно перестать к вам ходить, — сказал он тихо.
— Почему?
— Так…
— Но почему же?
— А разве вам не все равно, хожу я или нет?
— Может, и не все равно.
— Правда? О, если так… — Он взял ее за руку.
— Если так, я сейчас принесу борщ, и мы пообедаем, — шутливо сказала Элька, отнимая руку.
Она быстро набросила на себя платок и вышла в кухню. Синяков остался один. Довольный, он начал ходить из угла в угол, рассматривая комнату, как будто был уже здесь хозяином.
«Голова у нее уже кружится. Главное — теперь не упустить момент. Она еще будет валяться у меня в ногах».
Элька вскоре вернулась с миской борща. Она поставила столик поближе к кровати, нарезала хлеба.
— Ну, приступим!
Девушка подвинула Синякову табурет и сама села на кровать. Синяков был голоден и с удовольствием ел борщ.
— Кто это так вкусно готовит? — спросил он.
— Я. — Элька важно поклонилась.
— Вы сами? — удивился Синяков. — Оказывается, вы и на этом фронте молодчина!
— Что это вы меня все хвалите?
— Я не против, чтобы и вы меня похвалили.
— Может быть, и похвалю.
— Я чувствую, что мы будем друзьями. — Синяков пересел на кровать.
— Вам здесь будет неудобно.
— Очень удобно… Скажите, откуда у вас такие милые волосы? — Он протянул руку, как бы желая погладить девушку по голове.
— Они у меня давно. Не помню, с каких пор.
— А сколько вам лет?
— Столько же, сколько моим волосам. Пересели бы на табурет, право…
Синяков пропустил ее слова мимо ушей. За окном ветер завывал так сильно, что стекла дрожали.
— Ух, как воет!.. Помните ту ночь, когда мы с вами впервые встретились? Это была судьба! Вам не холодно? — он крепко сжал ей локоть.
Элька стремительно отшатнулась от него. Из волос у нее выпала гребенка. Синяков быстро нагнулся и поднял.
— Давайте сюда!
— А я вас причешу. Вы не хотите, чтобы я вам помог?
— Нет.
Гребенка хрустнула у Синякова в руке. Он внезапно обхватил девушку за плечи и прижал к себе.