Зная, сколько на какой фабрике или заводе работает рабочих, сколько они зарабатывают, какие штрафы с них берут, Северный союз может примерно рассчитывать и на степень активности рабочих данного предприятия в случае возникшей стачки. Когда предпринимателям будут предъявляться требования, рабочие с цифрами в руках сумеют прижать их к стене. Статистические сведения, собранные Халтуриным, действительно не имели себе равных в официальной статистике. Хозяева заводов и фабрик, подавая данные о доходах предприятия, всегда стремились показать меньшую сумму доходов, большую накладных расходов и зарплаты, скрывали также истинное число рабочих на фабрике. Все это делалось для того, чтобы уплачивать меньшие налоги с оборота и с доходов по производству.
Постепенно перед Халтуриным и руководителями Северного союза стала вырисовываться истинная картина рабочего Петербурга. Оказалось, что на 825 462 жителя города рабочих приходится свыше 60 тысяч человек и производят они товаров на сумму, превышающую 150 миллионов рублей, сами же получают гроши, а содержат еще около 150 тысяч человек, не занятых в производстве. Цифры были очень внушительные. Если в Питере так много рабочих, то есть надежда, что одновременная стачка всех рабочих столицы, о которой уже давно мечтал Халтурин, может поколебать устои царского самодержавия, послужить мощным сигналом к развертыванию пролетарского движения по всей стране.
Переходя с завода на завод, с фабрики на фабрику, Халтурин не только собирал сведения о рабочих, но ему приходилось и активно вмешиваться в их взаимоотношения. Он всегда знал, где требуются рабочие той или иной специальности, и пристраивал нуждающихся в работе, а тем самым создавал опорные точки на предприятиях, еще не затронутых пропагандой.
В течение первой половины 1879 года союз пополнился новыми членами, новые люди, выросшие в фабричных кружках, заступали места выбывших из-за полицейских репрессий.
Рабочие, члены союза, схваченные полицией, держались стойко при допросах, никого не выдавали, и полиция никак не могла разгромить до конца пролетарскую организацию. Халтурин по-прежнему беспредельно доверял рабочему люду, но иногда в своем доверии он напоминал младенца. Если кого-либо из рабочих обвиняли в некрасивом поступке или даже предательстве и если эти обвинения исходили к тому же из уст интеллигентов, Халтурин, закусив удила, бросался в бой, отстаивая честь рабочего. Но спорил Степан открыто, чистосердечно выкладывая все, что было на душе, и если признавал себя переубежденным, то не приходилось опасаться, что в душе у него оставался горький осадок.
20 февраля вышел четвертый номер газеты «Земля и воля». Дмитрий Клеменц, несмотря на все недоумения, недоверие и даже явное недоброжелательство некоторых землевольцев к программе Северного союза, счел своим долгом отдать ей справедливость и приветствовать появление рабочей организации. В небольшой заметке редактор газеты писал: «Теперь мы можем уже сказать, что великая истина: «освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих» — отныне становится для русского рабочего не только теоретическим положением, но и лозунгом его практической деятельности». Клеменц критиковал программу, но вся его критика велась с позиций правоверного идеолога народнического утопизма. Редактор «Земли и воли» даже бросил упрек Халтурину и членам союза, что в их программе «смешение программ различных западных социал-демократических партий», некоторые пункты ее прямо списаны «из катехизиса немецких социал-демократов», что слишком много внимания уделяется вопросам борьбы за политические свободы и мало крестьянскому, аграрному вопросу.
Но по сравнению с той критикой, которую пришлось выслушивать руководителям союза при встречах со своими знакомыми-интеллигентами, эта заметка Клеменца выглядела как просто дружеский упрек наряду с признанием неоспоримых достоинств.
Халтурин, хотя и оберегал союз от интеллигентов-народников, чутко прислушивался к их мнению, — пусть землевольцы ставили иные цели, действовали иными средствами, но ведь они были революционерами, товарищами по борьбе — этого Халтурин никогда не отрицал, и недаром он имел столько друзей среди деятелей народовольческого движения.