Не тот стал и Исполнительный комитет. Из 28 человек, бывших основоположников партии «Народной воли», на свободе осталось лишь 8. Уже недоставало ни умов, ни рук, ни главенствующих инициаторов, ни искусных исполнителей. Именно об этом с грустью поведал Халтурину Теллалов, встретившись с ним у Доброва. Нерадостна была эта встреча. Хотя Халтурин и Теллалов впервые познакомились, но слишком хорошо знали друг о друге, чтобы таиться. Их сближало общее дело, они оба много трудились среди рабочих и в то же время были тесно связаны с народовольцами.
Теллалов, опустив голову на грудь, перечислял имена дорогих товарищей, которых уже не суждено будет встретить.
— Да, Степан Николаевич, нет уже Квятковского, этого пламенного человека, так умевшего привлекать людей к делу; нет Зунделевича — незаменимого добытчика нашей техники, уехал за границу и Морозов — первый глашатай народовольчества, в застенках Александр Михайлов, «недреманное око», «хозяин» нашей организации, арестован чудесный, неповторимый по своей скромности, наш «ангел хранитель» Клеточников, ждут суда и виселицы Желябов, Перовская, Кибальчич, Фроленко, Исаев, Суханов. Э!.. да что говорить! Какие люди! Ведь они совершали деяния, на которых «останавливался зрачок мира». Теперь мы не больше, чем группа обессиленных, обескровленных людей, и пройдет много времени, прежде чем опять накопятся силы, подберутся кадры. На нашу долю осталась пропагандистская и организаторская работа.
— Не согласен с вами, Петр Абрамович, время терять ныне никак нельзя, невозможно напряжению дать ослабнуть — тогда конец, от нас отвернутся. Уж раз взялись за бомбы, то взрывать их надобно, и чем чаще, тем лучше. Я террористом стал в свое время поневоле, ныне остатки дней своих буду им по убеждению.
— Не будем спорить, Степан Николаевич. Мне велено передать вам, что вас избрали членом Исполнительного комитета.
Халтурин ответил не сразу. Он не добивался этой чести. Теперь же, после письма к Александру III, он менее всего разделял взгляды и направление деятельности партии народовольцев. Но, с другой стороны, он связал себя с ними уже давно, ни в какую другую партию не входил и, если верить Теллалову, мог беспрепятственно продолжать пропаганду среди рабочих и террористическую борьбу. И тот и другой вид деятельности стоял на повестке работы Исполнительного комитета, так как только террористическая борьба была ему уже не под силу. В конце концов Халтурин согласился, условившись с Теллаловым, что войдет в его группу пропагандистов, работающих среди московских пролетариев.
После того как Исполнительный комитет перебрался в Москву, оживилась деятельность народовольческих групп среди московских рабочих. Еще в конце 80-го года Петр Абрамович Теллалов создал «Рабочую группу» из местных и приезжих пропагандистов, В нее вошли по преимуществу студенты, а также кое-кто из бежавших с каторги народников. Теллалов был великолепным организатором. Пройдя весь путь революционно-демократического движения от бунтаря-бакуниста до народовольца-террориста, он пришел к убеждению, что необходимо отбросить анархические принципы ведения агитации и пропаганды, практиковавшиеся ранее землевольцами, и создать строго централизованную организацию с подчинением ее непосредственно Исполнительному комитету. Именно на таких принципах и была сколочена группа пропагандистов, составившая ядро «Рабочей группы».
Теллалов выработал не только устав этой группы, но и специальную инструкцию для пропагандистов, приступающих к делу. В инструкции говорилось о необходимости привлекать рабочих к участию в борьбе политической, как первом этапе борьбы за социализм. Подчеркивалась необходимость внушить рабочим мысль, что каждый из них бессилен перед лицом двойственного союза капиталистов и правительства, поэтому они должны организоваться, вырвать политическую свободу, а затем вести планомерную социальную борьбу.
О привлечении рабочих к террору Теллалов не помышлял, а смотрел на них как на авангард, который со временем сумеет увлечь за собой массу и поведет ее в бой.
Для проникновения в рабочую среду этих пропагандистов-интеллигентов были использованы рабочие, ранее связанные с народовольцами, такие, как родственник Петра Алексеева, наборщик Масленников, переплетчик Лопунов, друг Халтурина Добров и другие. Скоро в Москве пропаганда велась уже в 30 пунктах, охватывая 100–120 рабочих. Встречались в парках, в загородных местах и чаще всего в простеньких трактирах, чайных, портерных и очень редко — в тесных, многонаселенных рабочих квартирах. Читали Михайлова «Пролетариат во Франции», Бекера «Рабочий вопрос», Торонтона «Труд», нелегальное издание Лассаля «Труд и капитал», Маркса, историю Французской революции, Парижской коммуны.