Для десятиметрового плавсредства такая технология сборки была приемлема, а вот для строительства нормального корабля — нет. Хотя… Смотря что называть нормальным кораблём? До метров сорока, вполне себе конструкция выдержит. Правда плавать будет криво, так как выдержать форму простым сбиванием досок и без шпангоутов, весьма проблематично.
Отметив это, я стал вспоминать, как строились парусные корабли и толком ничего вспомнить не мог. Сам корпус я бы построил, кое-как, а вот со всеми рангоутами и такелажами, я просто не дружил. Не интересно мне было, когда я учился на судостроительном факультете, изучать древнее кораблестроение. Сдавал экзамены и забывал, если честно.
Теперь я мог себе позволить рассуждать и думать, когда Стёпка работал. Нашёл я у него в голове — после долгого исследования, конечно, — участки, отвечающие за органы чувств. Вот и отключался от них. Особенно надоедало мельтешение в глазах, а постоянно молиться… Да ну его нафиг. Хотя, чтобы соответствовать высокому статусу «ангела», молиться приходилось часто. Вот во время одной такой молитвы, сопровождавшейся трансовым состоянием, я и увидел, как в мозг Стёпки попадают импульсы из глаз.
Зато сейчас я мог отдыхать, когда захочу. Но чаще всего я всё-таки немного хулиганил, помогая Стёпке напрягаться. Всё, как оказалось, зависело от желания. Жалеет человек себя. Не посылает достаточное количество импульсов, то есть — электричества, чтобы сокращать мышцы. Недаром ведь считается, что в экстремальных ситуациях сила человеческая утраивается. И почему, спрашивается? Да потому, что мозг выбрасывает максимальное количество электричества. А вот откуда оно берётся, я ещё не знал.
Но я, пару раз поэкспериментировав, понял, что непривыкшие к таким нагрузкам мышцы, после такого «рывка» долго болели. Особенно связки. Вот и стал я нагружать Стёпку осторожно, заставляя его руки брать лишь чуть более тяжёлые вещи и предметы, чем он брал ранее. Например, тот же швартовый канат выбрать. Он мокрый был очень тяжёлый для паренька его субтильности. Да и перемещался Стёпка теперь чуть быстрее обычного.
К вечеру второго дня струги товарищества пристали к левому берегу, чуть ниже устья какой-то широкой и полноводной реки. Лошади переправились на левый берег чуть ранее и сейчас, найдя брод и на притоке, ждали нас. Имелось на крутом повороте реки мелководье. А на следующий день струги двинулись по Дону дальше почти строго на юг, сильно удивив меня. Про древнюю переволоку я знал из исторических источников, а Стёпка по прошлогоднему походу на Волгу.
— Каналом пойдём, — сказал Тимофей, когда Стёпка спросил его об этом. — Позатем годом возвращались с Астрахани им, помнишь?
— Не помню.
— Мал ещё был, — потрепал волосы отец. — Всё за мамкину юбку держался. Сейчас вона каким вымахал. Молодцом!
Я удивился ещё больше.
— Это, каким они каналом плыть собрались? — подумал я. — Волго-Донским, что ли?
Потом плыли ещё трое суток, и завернули в левый приток и проплыли против течения и против ветра на вёслах ещё сутки. И это точно была не река, а канал. Вернее, — спрямлённое русло какой-то не очень полноводной реки. И русло, спрямлённое очень давно, так как укреплённые брёвнами берега канала уже кое-где обрушились и заросли довольно старым ивняком. Однако, было заметно, что канал совсем недавно чистили от стволов и веток упавших в него деревьев.
Мне, казалось бы, какое дело до того, каким путём движутся казаки к Волге, однако я понимал, что находясь в этом теле, полностью завишу от него. А он, то есть Стёпка, зависел от того, встретятся на нашем пути враги или нет. Почему-то мне думалось, что на лёгком пути и разбойничков встретить можно легче. А шкурка у нас со Стёпкой одна на двоих. Хорошо хоть мне можно было легко перехватить управление телом. Как так получилось, мне не понятно, но моя воля подавляла волю Стёпки. Может быть потому, что была изощрённее? Опытнее? Но раньше ведь не могла…
А ещё, может быть и потому, что Стёпка перед чужой волей робел, считая её даром свыше.
— Покажи мне твой танец, — как-то утром попросил он. — И песня какая-то чудная… Кто такая Ойса?
— Ойся? Это те, кто кричат: «Асса!». Никогда не видел таких?
— Черкесы? Видел, конечно.
— Ну, вот. Там ещё много разных народов, что считают себя сыновьями «асов». Был такой древний народ. У твоего отца имя от этого древнего народа. Русин. И значит — Разин. Первый значит.
— Кто первый? Он — первый?