Второй…
Третий.
Наверно, всё это было б вовсе непереносимо, не затей Арам бойкий «зрюц»-перепалку со сторожем, которому велено прокопать борозды на взрыхленном предмагазинном газоне, да неохота.
По ходу дела вслушиваешься да и сам порой ввернёшь словечко, как жизнерадостно-общительный Асцатур, или старательный Юрик, или прохожая Эмма с железной косой на плече.
Только Валерик всё молчит: отнес-швырнул-вернулся, отнес-швырнул-вернулся; да Сарухан, что работает в одиночку, таскает взад-вперёд ручной каток на длинной железной ручке, если и подаст голос, то затем лишь, чтоб указать на погрешность в планировке укатываемой им полосы. Арам тут же находит сто оправданий, но возвращается подправить.
Асцатур вспоминает как в Кустанае, куда ездил сезонщиком до войны, один немец ему говорил: «Вы, армяне, хорошо работаете и стали бы лучшими мастерами в мире, если б не слишком спешили.»
Наконец, Радик ссыпает последнюю порцию.
«Зрюц» иссяк, но на выручку приходит насмешливое припоминание Ишханом Фараоновичем как кто-то, тужась выразиться на правильно литературном, ляпнул: ашхадранк8.
Слово это становится скрежещущим кличем, перебрасываясь которым, бригада приканчивает последний асфальт.
– Ашхадрранк!
Теперь можно усесться в тени под стеной девятиэтажки на перекур, пока Радик привезёт солярку – заправить громадный механический каток Ишхана Фараоновича.
– Так где же обещанный ад?– занедоумевает, возможно, кто-то из читателей.
А чёрт его знает, ахперь9. Мы просто зрюц ынк ынум, ли10!..
Да Вы и Сами Это Всё Знаете
После аспидно чёрного асфальта, в самый как раз будет потолковать о "белых пятнах", которые изначально произошли из географии.
Когда люди цивилизовались и развились настолько, что понадобилась уже опись доставшейся им планеты, они принялись составлять географические карты.
То есть, придут в какое-то, скажем, место, и начинают его срисовывать на белую бумагу: тут вот речка течёт – сюда заворачивает; а вон там – гора стоит, лесом обрастает.
Но не во всякое ж можно добраться место. Особенно если горы слишком высокие, леса чересчур дремучие, а вместо рек – водопады гремучие. Или если местное население большие любители шашлыка из приблудных географов. Тогда такие места оставались на карте белыми – неописанными…
Самым белым пятном в ряду тем затрагиваемых и описываемых в местной прессе до сих пор оставался столичный базар.
Не то, чтобы его совсем уж обходили молчанием, как нецензурное слово. Нет.
В работах отдельных авторов он иногда встречается, но всего лишь как фон: "… отбившийся от рук пострел забросил школу и без толку слонялся по базару…"; либо как колоритный трамплин для перехода на другие темы: "…недавно встретился мне на базаре один старый знакомый и – вспомнилось вдруг…"
Если в приведенных цитатах заменить "базар" "парком" или другим каким общественным местом, никто и не заметит подмены.
А между тем—с учетом роли базара в наших частных жизнях, не говоря уж о нашей общественной—он вполне заслуживает быть предметом отдельного рассмотрения.
Вот почему так удивляет факт его "белопятности".
И не сказать, что расположение его чересчур труднодоступное – вобщем, как и все. На отсутствие бесстрашных журналистов в местных органах печати тоже не посетуешь – ходят и они на базар, как и все.
И, пожалуй, объяснение неописуемости данной темы как раз в самой ее повседневности. Трудней всего писать о том, что всем и без тебя известно.
Тут впору, по примеру древних, воззвать к богам заведующим вдохновением с мольбою подмогнуть в столь тяжком трудовом подвиге и ниспослать соответствующую музу, чтоб лира бренчала и перо скребло, но… возникает опасение, а вдруг и в ихних Олимпах перешли на рыночные отношения, а ты тут понятия не имеешь, сколько эта самая муза нынче берёт за визит.
Если же излагать сухой деловой прозой, то в Степанакерте, с высоты птичьего полёта, базаров – четыре, а при наземном обследовании – пять (добавляется зал в одном из помещений бывшего универмага АНИ, он же СКАЗКА).
Тем не менее, говоря "степанакертский базар" все подразумевают один-единственный. Базар.
Двое из перечисленных базаров – тот, что возле Каршелка, и другой, у станции "скорой помощи", не могут считаться таковыми по причине отсутствия там покупателей.
8
В Карабахе на ереванском диалекте армянского стараются говорить руководящие лица и тому подобные
Карабахский диалект всё больше оттесняется на сугубо бытовой уровень.
1)
2)
Вместо "трудзадания" у начальника выговорилось