— Соглашайся, дура да спроваживай! — проскрипела в ухо Лукерья.
— Да! — выкрикнула Степанида, — то есть нет! Не замужем!
— Я рад! — расцвел мокрый олигарх, — а на свидание пойдете со мной?
— Пойду! Да! Завтра! — затараторила Степка.
— Спасибо! В семь вечера удобно будет? Я заеду!
— Да! Хорошо! — а сама зубы сцепила, чтоб не прокричать, что зачем же завтра, она уже сейчас готова на свидание идти! Бежать! Хотя зачем куда-то идти, сейчас матрасик с кровати стащим и на полу… «Ой, держите меня кто-нибудь!»
— Тогда до завтра, Амазонка! — прошептал мужчина и гордо удалился.
Раздался звук аккуратно закрываемой двери и вопль:
— Что застыли?! В машину!
— И даже имя не спросил… — сказала Лукерья, — еще водички, хозяюшка?
«Думай, голова, — картуз дадут»
Степанида ни с кем не разговаривала уже целый час. Лукерья и так и сяк, даже угощения предлагала, ни в какую. Молчит Степанида и хмурится.
— Сбежать хочет, — поделилась переживаниями Лукерья с Егорычем.
— Не, не могёт быть такого!
— Ей-ей! Напужалась хозяюшка!
— А чавой ты ей все вывалила, как есть? Приукрасить надобно!
— Какой вумный выискался! Сам бы и баял!
— А я по хозчасти! Не мне речи водить!
— Чужеяд!
— Шо? Я чужеяд? Я? Да ты! Ах ты! Все! — тут Дом задрожал, словно землетрясение началось, окна зазвенели, пыль со всех щелей полетела. Степанида, как гаркнет:
— А ну цыц оба! Балаган устроили! — Дом сразу утих, будто и не было ничего, — никуда я не сбегу! Информацию перевариваю, да план действий составляю!
— От и хорошо, от и славненько! — нежным голоском защебетала Лукерья, — а с нами поверишься?
— Скажи-ка мне пожалуйста, Лукерья, — вместо ответа сказала Степка, — а чего его охрана стояла у порога, как замороженные, а сам он легко в дом вошел?
— Так это… он суженный благородный, без злого умысла, а те зримо лютые. Конопатка не пустил!
— Конопатка у нас кто? — устало спросила Степка, виски потирая.
— Конопатка у нас стража!
— Зона действия?
— Ну это… Дом и двор…
— Говорить умеет?
— Не… не говорливый он.
— А понимает?
— Все!
— Конопатка! — позвала Степанида, — стукни один раз, если ты меня слышишь!
Совсем рядом раздался стук, словно кто-то по столу кулаком ударил.
— О, славненько! Значит так, слушай мою команду! Вы все должны мне помочь!
— Конечно, хозяюшка, об чем речь!
— Не перебивай, Лукерья! — строго сказала Степанида, — я с этими… самцами сама не слажу… — вздохнула горько, — ваша задача не допустить нашего с ними… пусть будет сближения!
— Это как? — спросил Егорыч.
— Ну как и ранее… Водой обливать, за волосы меня дергать. Кстати, я правильно поняла, чужие вас не слышат?
— Не, токмо ты, ну и избранник буде, но опосля венчания!
— Хорошо! Значит кричать будете, внимание мое привлекать! Щипать! Что угодно! Да хоть подножки ставить!
— Это мы запросто, барышня! — уверил Егорыч и словно даже обрадовался.
— Так. С этим разобрались. Теперь план действий. Сегодня в сельский совет уже поздно. Схожу завтра рано утром и сразу в город поеду…
— Не бросай, хозяюшка! — запричитала Лукерья.
— Утихни, актриса! — прикрикнула Степка, — я за вещами поеду! Компьютер заберу. Телефон новый куплю. Мне работать надо, деньги с неба не свалятся!
— А чавось делать бушь? — полюбопытствовала болтливая охоронница.
— Программист я на фрилансе…
— Чаво? — опешила Лукерья.
— Ну… как тебе объяснить… свободный художник…
— Живописец? — ахнула охоронница.
— Да нет! Ты не поймешь Лукерья, я программы пишу…
— Сочинитель? — с надеждой уже.
— Ох, Лукерья, давай я лучше покажу тебе как-нибудь…
— Ну лады…
— Ты мне лучше давай про этих суженых, — и вновь вздохнула горестно, — расскажи да в подробностях…
— Конечно, хозяюшка, поведаю, спрашивай!
— Давай еще раз перечисли мне, что надо делать, чтоб это… от страсти не свихнуться?
— Ага! Шоб запал остудить требуется тело от лишнего вожделения избавить!
— Угу, голышом, да по лесу? — очередной вздох.
— Да не боись ты! Нихто не узреет!
— А ты чего такая уверенная? А вдруг какой мужик на рыбалку или охоту пойдет? А тут я бегу, задом отсвечиваю! — фыркнула Степка.
— Я не шутю! Не узреет нихто! Из людей…
— Подробнее… — заинтересовалась женщина.
— Спозаранку, кахдась солнышко токмо-токмо встаёть, пора особенная… Нихто из людей не узреет Слагалицу вожделение сбрасывающую…
— А НЕ людей? — с нажимом спрашивает Степка.
— У нелюдей свои владения имеются…
— А ты же сказала, что тот жених, который от меня отказался — не человек…
— Вернее всего нет, но…
— А если не человек то… кто?
— Лесник, например… Огневик, ишо… Водяник…
— Расскажи о них!
— Лесник — дух леса. Достойный, отзывчивый! Охороняет лес, за живностью да древцами приглядует… Водяник — дух воды. Ну, озера тама, или речки какой! Тож добрый дух. А вот огневик… плохой… Вечный вражина! Его опасаться надобно!
— А чего? Что он сделать может? — поинтересовалась Степанида.
— Тебе особисто, ничего, шиш, безделица… А вот нам… кранты…
— То есть, как?
— Огневик жеж, сожжет! Дотла…
— Ничего себе… А… зачем?
— А хто его разберёть… Он — зло. Не по нраву, када Слагалица судьбы плетёть… счастье множит… Плохо им от этого…
— Угу. В общих чертах понятно… А как обезопаситься от огневика?
— А в Дом он войтить не смогёт! — подал голос Егорыч, — Конопатка не допустит! Ежели ты не прикажешь обратное!
— А, ну тогда ладно! Другой вопрос. С чего ты подумала, что отказник, не человек?
— Так отречься тока высший и могёт. Человек нее… Человек и не ведает, слепо судьбинушке корится.
— Угу… а как думаешь, почему я слышала разговор тот? — не давал покою Степаниде жених-отказник. Вот не видела ни разу, а обидно!
— Вот тутачки затрудняюсь, хозяюшка. Имеется вероятность, что дар у тебя Слагалий уже открылся…
— Это еще что за дар?
— Дар чуять души страждущие, пару не нашедшие! Не то, как бы тебе их связывать?
— Это как тех, что в полу живут?
— Ну и их також…
— А… почему отказался? — спросила и дыхание задержала.
— Так он жеж баял! Уродец он! — сказала, словно это все объясняет!
— А если он моя судьба? Тогда что? Он отказался, а я значит весь век одинокой куковать должна? — возмутилась Степанида.
— В том-то и плюс Слагалицы, что у ей семь суженных! Один, или в крайнем разе два, подойдуть, как пить дать!
— Ну, все равно, обидно как-то… взял и отказался, не видел меня даже, не познакомился! — расстроилась Степанида.
— Ой, больно надо нам уродцев! Каки детки от него завелися бы? Запамятуй, хозяюшка!
Помолчала Степанида еще, в размышления ударившись. А потом опять речь завела.
— Давай далее, Лукерья рассказывай, как с наваждением этим совладать?
— А шо, опять?
— Опять! — вздохнула Степанида, — с прошлого раза не отпустило! Как ж мне с ними общаться, если из всех мыслей в голове одна и та неприличная?
— Так это ж первой день токмо. Взавтре полехче стане. А ежели по лесу пробежать…
— Да? Точно? Завтра полегче?
— Первой денек от познакомления! Дале лехче!
— Значит мне еще четыре жениха осталось увидеть? Отстрадать и попустит?
— Получается, так.
— И только на них у меня такая… реакция будет?
— Токмо на их… Но мужики на тебя теперича все будут кидаться… привыкай… покамест не повенчаешься. Опосля попустит и их.
— Весело… ничего не скажешь… Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Дальше рассказывай про лекарства от сексуального полоумия!
— Так это… водичкой студеной обливаться! И для здоровья полезно! И мысли порочные смоет!
— А я мерзлячка между прочим! — надулась Степанидка.
— Ниче, свыкнешься!
— Тебе легко говорить…
— Исчо скоромного не есть…
— А мясо в чем провинилось?
— Дух животный потреблять — тело в грех вгонять! А как повенчаешься — жри скока влезет!
— Грубая ты такая, Лукерья! — возмутилась Степанида.
— И алкохолю не приймать!
— Да помню я… Плохо дело…
— А шо делать?
— Ладно, а скажи мне, как с этими женихами быть? По очереди на свидания бегать? Скрываться? Вдруг подерутся?