— И так далее, и так далее, и так далее, и так далее, и так далее, — задумчиво произнес Князь. Пять раз подряд.
— Такая вот парадигма, Андрюха, извиняюсь за выражение, — сказал пьяный Семен.
— А пол-Германии залило! Птицы летят не на юг, как положено, а в степя Казахстана. Саранча миллионами падает на землю, суслики сходят с ума, даже у китов отказывают нервы. Ледяной дождь сгубил саженцы антоновки и ранета. Ливию под предлогом мирных жителей забомбили в компот! — не унимался солдат, возможно, он хотел сказать в компост. — Русский лес подожгли! Кто все это делает, они это и делают! Испытывают тайное оружие под океаном, под землей и в воздухе, готовятся удалить с земли народонаселение.
— Кто? — заинтересовался наконец Князь. — Скажи, кто такое творит?
— Они! — последовал жесткий ответ. — Попереков рассказывал, когда либеральные пидоры захватили Лубянку, они по подвалам патриотов расстреливали, а иностранцам билеты продавали, как на футбол.
— Гвозди бы делать из этих людей, — невнятно продекламировал Семен и уронил голову.
— Футбол, волейбол, баскетбол, — гнул свое Андрюха, — все ихние игры. Из наших игр осталась одна лапта.
— И городки, — сказал Князь справедливости ради.
— В мире бы было больше гвоздей, — встряхнувшись на миг, уточнил Семен. И снова уронил голову.
— Они хотят сократить земное население, — веско пояснил внимательному Князю Андрюха, — чтоб не кормить. Сократить, так сказать, поголовье. Морят всех этих маугли как тараканов. И нас погубят по-любому! В Китае уже организовали землетрясение и разливы рек. — Он приподнялся и оперся левой рукой на стол, поскольку хром был именно на левую ногу. — В тюрьму хочу, к товарищам! — взвыл он. — Патриоты борются, а я погрязаю здесь в одиночестве и обычности.
— Чем сосать соленый клитор, лучше выпить водки литр, — согласился с ним Семен, не вздымая головы. Помимо книжной, он был носителем и народной мудрости.
Князь промолчал.
Пока все спят, воспользуюсь моментом и сдержу обещание. А именно, приведу список книг, изученных и проработанных Семеном только за последний год. Семен прочитал: Феноменологию запахов в 2-х томах, изд-во братьев Прохоровых; Интимный дневник кавалера де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II из Воспоминаний XVIII века; записки княгини Дашковой; кое-что из серии Великие философы, там фигурировали Конфуций, Лао-цзы и Карл Ясперс. Ранние поэмы В. Алова. Понятно, зачем ему понадобился Гален с его О назначении частей человеческого тела, изучавший анатомию, членя тела казненных римлян и убитых в Колизее гладиаторов, — полезная для художника книга. Но к тому же Семен отчего-то пробежал Никчемные тексты Беккета, вышедшие в серии Литературные памятники, а также по диагонали о последних императорах Рима после Марка Аврелия. Но это отнюдь не все. Не были забыты большой сборник статей Вальтера Беньямина, автора Московских дневников 1927 года, и Розенкрейцерское просвещение миссис Фрэнсис Йейтс. Впрочем, с непонятной решимостью оказались отвергнуты Семеном два тома культурологических статей Т.С. Элиота, которые тому пришлось издать как нобелевскому лауреату. Отложены были до времени Описание сибирских народов Миллера, но, плюясь, Семен осилил-таки Бакинские разговоры Вячеслава Иванова с Моисеем Альтманом. А заодно пролистал и Рай земной Константина Мережковского, выдающегося злодея и растлителя, биолога и изобретателя, родного брата Дмитрия Сергеевича, лишенного Буниным нобелевских 300 тысяч долларов. А ведь это было бы немалое подспорье для небогатой бездетной четы парижских эмигрантов, особенно если учесть, что Зинаида Николаевна до преклонных лет не разлюбила наряжаться. Между делом Семен пролистал также знаменитую книгу Пьера Гольбаха Галерея святых, нашел цитату из Тосты, епископа Авалы, хмыкнув и отметив его замечание по поводу месячных у девы Марии, мол, это самая обычная вещь, но подобное нельзя проповедовать народу, ибо много есть вещей в писании, которые не следует проповедовать. И запомнил из Дионисия Александрийского чем меньше я понимаю, тем больше восхищаюсь. Перед самым отбытием на поиски он ухватил где-то на стороне и Свами Вивекананду, Практическая Веданта, и, полюбив эту объемистую книжку, теперь время от времени на нее ссылался.
Позавтракали домашними пельменями Запобедными из усадебного рефрижератора — генерал Попереков при помощи домоправительницы Дарьи сам лепил, — и Семен не преминул пропустить рюмочку. Князь же не опохмелялся — привычка автомобилиста. Обулись в почти не ношенные генеральские сапоги, обняли радушного хозяина, не забыв повелеть кланяться Соньке. И отправились дальше в путь.