— Мы оба знаем, почему я так говорю! — прорычал он. — Прекрати лицедействовать. Ты не оболжёшь меня!
— Разорвать помолвку? — с тихим бешенством начал Раиль Тамирханович. — После того, что ты сделал⁈
— И что же я сделал по-вашему? — Марат начал угрожающее надвигаться на Урусовых.
Ильгиз стоял за плечом Марата, и его присутствие немного отрезвляло Марата. Он был близок к тому, чтобы взорваться.
— Ты, мерзавец, взял нашу дочь силой до свадьбы! — прошипела мать Гюльшат. — Люди видели, как ты заходил в дом и выбежал оттуда.
— А! Так вы и свидетелями успели обзавестись? — оскалился Марат. — А спросите у тех же самых людей, не видели ли они, как туда зашел Дамир? И спросите у них, как часто он бывал у вас в гостях, когда Гюльшат скучала одна!
Голос Марата разросся. Лицо Раиля Тамирхановича дрогнуло, на нём проскользнуло сомнение.
— Спросите их, как долго пробыл он там сегодня, и не слышали ли они, что они делали с Гюльшат всё это время! Они вели себя довольно громко! — Марат практически орал. — Я готов показать вам чек на операцию, которую она оплатила сегодня.
Гюльшат побелела и закрыла рот руками. На её лице отразилось понимание. Кажется, она только сейчас догадалась, как Марат раскрыл её.
— Операцию? — тихо спросил Раиль Тамирханович.
— Операцию по восстановлению девственности! И оплата произошла раньше, чем я приехал к вам домой! По тому, что я там наблюдал, она очень давно не невинна, — Марат чувствовал, что его губы подрагивают от ярости.
— Это ты оплатил мне операцию! Это ты заставлял меня! — Гульшат на ходу меняла версии, чтобы выкрутиться.
Ильгиз за его спиной зарычал.
— Что? История с изнасилованием уже не подходит под улики? А? — выплюнул он.
— Как у тебя язык поворачивается такое говорить, мразь⁈ — прошипел Марат.
— Не смей так разговаривать с моей дочерью! — рявкнул Раиль Тамирханович.
— Я вообще не хочу с ней разговаривать, — отрезал Марат. — Я ухаживала за ней несколько лет. Попросил её руки у Вас. Несколько лет я добивался этого. Это было всё, чего я хотел, к чему я стремился. Неужели Вы думаете, что я не подождал бы всего неделю?
Раиль Тамирханович смотрел на Марата прищурившись и молчал. Гюльшат залепетала что-то ему на ухо, но Марат её перебил:
— А если вы мне не верите я готов предоставить биологический материал для сравнения с тем, что вы извлечёте из неё. Там явно ещё что-то осталось.
При этих словах Гюльшат дёрнулась, будто собралась сбежать, но Раиль Тамирханович поймал её за руку.
— Любой врач подтвердит, что невинность она потеряла очень давно, и насилия в последнее время над ней не совершали. Ну что? Едем в больницу? — воинственно спросил Марат.
Раиль Тамирханович долго смотрел на Марата, а потом покачал головой и перевёл злой взгляд на Гюльшат.
Марат бросил на землю перед Урусовыми проколотую монету [5]и развернулся. Братья Юсуповы торопливо вышли со двора, за их спинами начал разрастаться крик, но им было всё равно.
Когда они подошли к машине, зазвонит телефон Ильгиза. Звонил Анвар Ахметович, их отец. Ильгиз молча передал телефон Марату.
— Тыңлыйм, әтием[6], — ответил Марат, забираясь в машину.
— Ты уже съездил к ним, сын? — услышал Марат спокойный голос отца.
— Да.
— Мне жаль, — произнёс отец.
Марат даже слегка удивился. Его суровый немногословный родитель никогда не высказывал своих эмоций. Сыновья глубоко уважали его, но душевную теплоту получали в основном от матери. Отец для них всегда был примером и опорой, но никак не тёплой гаванью.
— Спасибо, отец. Урусовы, вроде, вняли голосу разума, но, мне жаль, возможно, будет скандал.
— Да неужели! — даже как-то весело проговорил Анвар.
— Она прямо из койки прискакала к ним и наплела, что всё это с ней сделал я и силой.
— Ты знаешь, сын, я не удивлен, — протянул отец Марата. — Но я тебя понял. Мы справимся с этим. Я тебе обещаю.
— Я знаю, отец. Мне жаль, что это выльется на ваши головы.
— Ничего. И, мой сын, твоя мать, твои братья и я, мы всегда с тобой, помни это, — веско сказао Анвар Ахметович.
— Я помню, отец.
Марат завершил вызов и направился к дому родителей. Приехали все четверо братьев Марата. Шакир прихватил своих жену и дочку. Так уж у них было заведено — и горе, и радости встречать вместе. К их приезду Асма организовала праздничный ужин.
— А что за повод? — спросил Марат.
— Празднуем, что всё вскрылось до свадьбы, — улыбнулся Самур.
Он всегда был главным весельчаком. Марат невольно хмыкнул. А ведь и правда, этот случай можно считать благословением Аллаха. Женщины занялись сервировкой, а мужчины расселись вокруг стола.