Судья подняла брови:
— Это не случайно, мисс Шарп. Судя по фотографиям, мисс Карелли была избита.
Да, избита, думал Пэйджит, когда Марк Ренсом под конец рассвирепел. Из-за своей неудачи — у него так ничего и не получилось.
— Мы думаем, — ответила Шарп, — что правда в той части истории, которую мисс Карелли не может нам рассказать, боясь разоблачения. Я полагаю, мистер Ренсом ударил ее, когда она вынула пистолет. Но суть в следующем: если и есть один факт, который мы не можем объяснить, то это не значит, что благодаря ему мисс Карелли удастся избежать суда по обвинению в убийстве.
Шарп молчала с минуту, вглядываясь в судью Мастерс, чтобы определить, удовлетворена ли она. Ответом ей был пристальный взгляд судьи и ее молчание; эта неловкая пауза несколько поубавила уверенности в голосе Шарп, когда она заговорила снова:
— Почти ничего не говоря о себе, мисс Карелли пыталась изобразить Марка Ренсома человеком столь презренным, что он не заслуживает правосудия и даже нашего внимания. «Зачем беспокоиться о каких-то уликах, — хочет внушить она нам, — если человек, которого я убила, настоящая свинья». Мисс Карелли заявляет, что Марк Ренсом пытался путем шантажа принудить ее к половому акту. Но сказала она это после того, как мы нашли кассету, и после того, как мисс Карелли высказала свою версию, основанную на изнасиловании. Как мы можем верить Марии Карелли в чем бы то ни было?
Лицо Марии не изменилось. Только взгляд ее, уставленный в стол, выдавал безнадежное отчаяние. Пэйджит представил себе, о чем она вспоминала — раздевание на глазах у Ренсома, позирование для него в голом виде, — когда Марни Шарп обвиняла ее во лжи.
— Они выставили Марси Линтон, — продолжала Шарп, — чтобы убедить нас в том, в чем не под силу убедить нас Марии Карелли. Марси Линтон была единственной надеждой Марии Карелли.
Но были еще Мелисса Раппопорт, подумал Пэйджит, и Линдси Колдуэлл. Неужели Кэролайн Мастерс так же легко вычеркнула их из памяти, как отмахнулась от их показаний?
Нотка сострадания зазвучала в голосе Шарп:
— Те из нас, кто видел Марси Линтон, не забудут ее. Нельзя простить Марку Ренсому то, что сделал он с этой молодой женщиной. Но мы здесь не для того, чтобы обвинять погибшего в изнасиловании Марси Линтон. — Шарп опять помолчала. — Да и кажется, — спокойно заговорила она после паузы, — Марк Ренсом уже был наказан. Тем, что, как говорит доктор Бэс, стал импотентом.
— Импотентом, — повторила она. — Импотентом с момента изнасилования Марси Линтон до того самого дня, когда мисс Карелли застрелила его. — Она возвысила голос. — То, что она застрелила его, — единственная правда, которую сказала нам мисс Карелли. И сделан этот выстрел с целью убийства.
Но Пэйджит знал: этот выстрел — не убийство. Если бы Марк Ренсом не прижал Марию Карелли к стене, сунув ей в рот свой член, если бы он не сфокусировал на ней всю свою ярость…
— Все остальное, — говорила Шарп, — ложь. Мария Карелли сплела паутину лжи, но сама в ней запуталась. И это именно так. Мистер Пэйджит утверждает, что было бы «судебной ошибкой» обвинять ее. Что Марию Карелли можно освободить, поверив одним лишь ее показаниям.
В голосе Шарп уже было воодушевление. Как бы силясь сдержать свои эмоции, она вцепилась руками в ограждение подиума.
— К защите прав женщин этот случай, Ваша Честь, не имеет никакого отношения, и ложь, которая выявляется в рассказе Марии Карелли, совсем не случайна. Мария Карелли лжет, чтобы скрыть убийство. И мы просим о продолжении расследования. Спасибо, Ваша Честь.
Она шла от подиума, а Пэйджит пытался разобраться в своих чувствах: тут были и усталость, и раздражение от того, что сделала Мария, и восхищение мастерством Шарп, и тревога от затаившейся в ее словах неправды. Потом он увидел, как Маккинли Брукс кивнул Шарп, как бы говоря ей, что она сделала все, что было нужно, и сделала это хорошо.
Только когда заговорила Кэролайн Мастерс, Пэйджит понял, что ждут его слов. Увидел, как обернулась к нему с немой мольбой Мария, почувствовал ладонь Терри на своей руке.
Тон судьи Мастерс был ироничен, но за иронией пряталось смущение:
— Мистер Пэйджит, может быть, вы хотите сказать несколько слов в защиту мисс Карелли?
Пэйджит поднял на нее взгляд. Он не был готов к выступлению. Долго молчал, потом произнес:
— Разве только несколько.
Идя к подиуму, Пэйджит смотрел на судью Мастерс.
Странный был момент: Кэролайн Мастерс, вероятно, чувствовала, что пока еще не знает правды, но понимал это лишь один Пэйджит. Как будто читая его мысли, судья спокойно спросила:
— Так что же произошло на самом деле?
Он ответил почти сразу:
— Марк Ренсом оскорбил Марию Карелли.
Судья подалась вперед, как бы стараясь получше разглядеть его:
— Надо признать, что мисс Шарп не может всего объяснить. Я даже допускаю, что в номере отеля произошло нечто иное, чем преднамеренное убийство. Но, адвокат, версия мисс Карелли не годится. Это очевидно.
Неожиданно Пэйджит почувствовал, что слушания все же продвинули их на шаг к истине: интерес к правде у судьи был все-таки сильнее брезгливости ко лжи. Объясните мне наконец, словно бы говорила она, как надо поступить с Марией?
Ну что же, подумал Пэйджит, наверное, это даже хорошо, что он не подготовился. Но нужно было некоторое время, чтобы найти первую фразу: ни лгать Кэролайн Мастерс, ни просить, чтобы она поверила лжи Марии, он не станет.
— Марк Ренсом бил Марию Карелли, — начал он. — Мы знаем об этом. Марк Ренсом избил и изнасиловал Марси Линтон. И об этом мы знаем.
Пэйджит помолчал, перевел взгляд с Марни Шарп на судью Мастерс:
— Здесь никто не сомневается в правдивости мисс Линтон. Но обвинение игнорирует напрашивающуюся параллель между случаем Марси Линтон и Марии Карелли. Во-первых, Ренсом всегда использовал какой-либо предлог, чтобы остаться с жертвой наедине — в случае с мисс Линтон это чтение рукописи, в случае с мисс Карелли — прослушивание записи. Во-вторых, чтобы сделать их реакцию менее острой, использовал алкоголь. В-третьих, старался унизить их.
Пэйджит неотрывно смотрел на Кэролайн Мастерс.
— И в-четвертых, — закончил он тихо, — он наносил им физическое оскорбление. Поскольку это возбуждало его.
Пэйджит повысил голос:
— Каждый из этих моментов есть в случае мисс Линтон. О каждом из этих моментов мисс Карелли рассказала инспектору Монку. А до этого процесса мисс Карелли ни разу не слышала рассказа Марси Линтон.
Кэролайн Мастерс, скрестив руки на груди, смотрела на него неподвижным взором. Пэйджит чувствовал, что завладел ее вниманием, вниманием каждого из присутствующих в зале. Чувствуя за спиной напряженное молчание, он искал, куда направить это внимание. И понял: прочь от Марии, на того, кого она убила.
— Марси Линтон, — спокойно проговорил он, — никому ничего не рассказывала. Это та трагедия, которая повторяется по всей стране бесконечное множество раз в году. Мы не знаем, сколько женщин, боясь стыда, не рассказывают о том, что были обесчещены. Поэтому мы никогда не знаем, кто они — эти мужчины. Но в данном случае, поскольку Мария Карелли застрелила Марка Ренсома, Марси Линтон рассказала обо всем. И поэтому нам стало известно, кто он и что он. Кроме того, если будет позволено, мы можем вызвать другую женщину, которая тоже может кое-что рассказать. Но и без того факты довольно красноречивы. В искаженном мире Марка Ренсома женщина — не личность, а лишь экран, на который он проецирует свои фантазии. Марк Ренсом смотрел на женщин только как на предмет вожделения, для него они не имеют ни мыслей, ни чувств, ни собственной жизни. — Холодное презрение зазвучало в голосе Пэйджита. — Особенно ясно понимаешь это, когда узнаешь, что идеалом его была женщина, умершая двадцать лет назад. Ни надежд, ни сомнений, ни собственных устремлений уже не могло быть у Лауры Чейз. Образец беспрекословного, полного подчинения.
Пэйджит не сводил глаз с судьи Мастерс.