И, пока Симон рыдала и, подчиняясь указаниям Питера, набирала девять-один-один, вызывая скорую, тот, быстрым взглядом окинув странное жилище Айзека, зацепился взглядом за одну из картин, небрежно стоящих на полу.
Не веря собственным глазам, Питер подошёл поближе, и, перевернув её и выставив прямо перед собой, уставился на изображённого на ней человека.
Это был словно фрагмент его сна.
Того самого сна.
Где он делал шаг с края крыши и взлетал.
И человеком на картине был он. Хотя нарисовано всё было в стиле комиксов, сомнений не было. Его лицо, отросшая чёлка, его одежда. Та же – отмечая и переваривая новые детали, Питер испытывал всё большее потрясение – что была на нём сейчас. Красная толстовка с капюшоном, уголок белой футболки под ней, а сверху плащ. С распахнутыми от сопротивления воздуха полами.
И даже крыша…
Она была знакомой.
Питер знал этот дом и это место.
Последний кусочек встал на своё законное место, а вероятность отступа, звонко щёлкнув, замерла на нуле.
* *
Всё неспроста.
Знаки, подсказки, затмение.
И художник. Айзек. Он был не такой, как все. Он по-настоящему был не такой, как все. Он рисовал будущее.
Значит, такие люди есть. Это не выдумки застрявшего в детстве и придавленного тенью старшего брата мечтательного дурака.
Это новая ступень его жизни.
То самое предназначение.
Та самая цель.
* *
Питер провёл на той крыше всю ночь.
Переполненный многодневными рассуждениями, уставший от бесконечных поисков ответов, теперь, стоя на пороге своего нового пути, он более не раздумывал ни о чём. Мыслей и так было слишком много, и, глядя на сверкающий город, вдыхая свежий ночной воздух, он позволил ветру выдуть из его все лишние переживания, всю шелуху, оставив только то, без чего он не смог бы обойтись. Позволил растрепать волосы, наполнить грудь, очистить невидимые крылья, наполнив их лёгкостью и силой.
И в какой-то момент пришло умиротворение.
Больше ничего ненужного, непонятного или сложного. Всё очень просто. Это его судьба. Его очередь и его ход.
Рассвет принёс новый день и понимание: всё необходимое для последнего шага у него здесь с собой.
Всё, кроме одного.
Подойдя к самому краю крыши, Питер достал телефон и набрал брата.
* *
Не отнимая мобильник от уха, Нейтан выбрался из такси, и, расплатившись, отпустил машину.
Зачем брату понадобилось вызывать его в это место?
Здесь не было ничего примечательного, обычная пустая боковая улочка, зажатая с двух сторон каменными стенами.
И где сам Питер?
Нейтан начал раздражаться. Не сказать, чтобы у него сейчас было много времени на обычные глупости брата, и тот прекрасно должен был это понимать. Согласившись приехать только из-за вчерашней ссоры, он уже начал сожалеть, что заранее не выяснил, чего же на этот раз хотел от него Питер. Если это снова о снах и гипотетическом умении летать, то – Нейтан привычно загнал поглубже привычный же холодок – нужно будет сделать с этим что-то более конкретное, что-то такое, что закроет эту тему раз и навсегда. Для них обоих.
Он нетерпеливо огляделся.
- Всё, я приехал. Что ты там затеял? – не услышав ожидаемого отклика, он замер от нехорошего предчувствия, – Питер?
И в ту же секунду рядом с ним что-то упало.
Вздрогнув, Нейтан обернулся, уставился на разбитый вдребезги телефон, и, побледнев, перевёл взгляд вверх.
Запрокинутая голова мгновенно закружилась от вида узкой голубой полосы между серых крыш, на одной из которых, расправив как крылья руки, стоял Питер.
- Я провел здесь всю ночь! И всю ночь думал! Думал о своей судьбе! – его голос гулко прокатился по каменной коробке.
- Ты о чём, Пит?! – крикнул в ответ Нейтан. Боясь пошевелиться, замерев с разведенными руками, собираясь то ли остановить, то ли поймать брата, он судорожно пытался сообразить, что сказать, сделать или, наоборот, не сделать, так, чтобы не совершить ничего непоправимого, чтобы успокоить, но мозг отказывался работать, заглушённый колотящимся сердцем.
- Теперь мой черёд! Мой выход, Нейтан!
- Всё, Питер, не валяй дурака! – нет, он не сможет это сделать, Нейтан не верил. Он попытался заставить себя расслабиться, будто его страх мог как-то повлиять на брата, но у него ничего не получалось.
Несколько секунд ничего не происходило, и он уже надеялся, что всё обойдётся, но тут Питер наклонился вперёд и одновременно шагнул в пустоту…
Сердце пропустило удар и ухнуло вниз.
Этого не могло быть, этого просто не могло быть!
Вздрогнув и отпрянув назад, Нейтан с расширяющимися от ужаса глазами смотрел на стремительно – так быстро! слишком быстро! – приближающегося к нему брата, и не думая больше ни о чём, ни о каких правильных действиях, желал только одного: поймать его, подхватить, не дать разбиться, спасти, спасти, спасти…
Всё его тело застыло в страшном напряжении, как взведённая тетива, руки дрожали, взгляд не отрывался от развевающегося плаща брата…
Он перехватил Питера на полпути к земле.
Сам момент взлёта он пропустил.
Просто вот он смотрел на брата снизу, а потом уже врезАлся в него откуда-то сбоку, больно ударившись при столкновении и пытаясь покрепче его ухватить. Но пальцы всё соскальзывали и срывались, а они, дезориентированные, кружились между стен, тяжело дыша, не понимая где верх, а где низ, чувствуя центр притяжения только друг в друге, и судорожно цеплялись за одежду, перехватывались руками, стараясь остановить это безумное мельтешение.
Им это почти удалось.
Круговорот утихомирился, а Питер, задыхаясь от всего происходящего, обхватив обеими руками запястье ошарашенного и покрасневшего от усилий брата, воскликнул:
- Ты летишь, Нейтан! – его потрясение превзошло в интенсивности даже страх, – ты летишь! Но как…?
- Я не знаю, – перепуганный уже не только прыжком брата, но и этим сумасшедшим полётом, с трудом выдавил из себя Нейтан, из последних сил пытаясь подтянуть Питера поближе к себе.
Вот так, и ещё, к груди, чтобы обхватить и накрепко прижать.
Нейтан уже чувствовал его дыхание на своей коже, в вырезе расстегнутой у ворота рубашки, когда понял, что Пит не выдерживает и начинает скользить по гладкой ткани его костюма вниз.
- Нет… – забилось в голове, в груди, в горле; господи, ну пожалуйста, не после всего этого безумия, – нет!!!
====== 17 ======
- Всё, всё… спокойно, парень… – Питер выбрался из кошмара под звук голоса Нейтана как раз в тот момент, когда во сне выскальзывал из его рук.
Он очнулся с неимоверно кружащейся головой и в первый момент не сразу понял, где он и почему. Рядом стоял брат и держал его за плечо, весь на подхвате, готовый помочь выбраться на свет, вернуться к реальности.
Вот только к какой реальности?
Вопрос о том, что случилось, заставил Нейтана странно замешкаться, а потом, с беспредельно участливым видом, рассказать интересную историю том, как он, Питер, на взводе от вчерашней ссоры, решив умереть, забрался на крышу здания и спрыгнул вниз.
И всё это медленно, проговаривая каждое слово, прицельно, словно кидая камни, и внимательно следя после каждого «броска» за реакцией брата.
Но нет, этого не могло быть.
Он не пытался покончить с собой.
Туман в голове быстро отступил, обнажая в памяти все подробности сегодняшнего утра.
Всё ведь было совсем не так – Питер это отчётливо вспомнил. Почему Нейтан говорит неправду? Он мог не верить раньше в его сны, но отрицать очевидное? Это было чересчур даже для него.
Не вступая сразу в активные возражения, Питер спокойно и ровно изложил свою версию. Свою правду. О том, что он прыгнул, а Нейтан, стоящий внизу, взлетел…
Чем вызвал у брата только нервный смех.
Что, впрочем, не помогло тому скрыть растущую тревогу, и Питер, почуявший эту неуверенность, не сдаваясь и не поддаваясь охватившей его физической слабости, компенсируя её горячностью и блеском глаз, откинувшись на подушки, тихо продолжил настаивать на том, что тот взлетел и поймал его.