Деревянные ножны мечей IV–VI вв. имели длинные брусковые скобы для ремня, на котором они, судя по изображениям, висели вертикально [Амброз А.К., 1971б, рис. 14, 1, 31–34]. Единственная такая скоба из нефрита относится к древностям I группы (рис. 5, 7). Вероятно, в степях преобладали более дешевые деревянные скобы. На Боспоре известны железные скобы, украшенные инкрустацией. С VI в. преобладают ножны с плоскими боковыми выступами в виде буквы «Р» или трехлопастными, часто окованными металлом. За петли на тыльной стороне выступов прикреплялись ремни, и ножны висели наклонно, более удобно для всадника. Оковки таких выступов (рис. 5, 15, 18, 21, 22, 24, 25) найдены в Арцыбашеве, Малом Перещепине, Глодосах (IV и V группы), Боровом (III группа), и, может быть, такой скобе принадлежат обломки из Иловатки [Смирнов К.Ф., 1959, рис. 7, 4]. Со второй половины VII в. на Западе преобладали полукруглые выступы (рис. 5, 23), но в наших степях раньше второй половины VIII в. они не найдены (хотя их изображение есть на упомянутой пластине из Чир-Юрта).
Лук — основное оружие кочевников. В комплексах I группы костяные накладки не найдены (предположительно к этой поре относят накладки из римских крепостей на Дунае: Интерцизы и др.). Только на Западе есть золотые обкладки двух сложных луков: большого боевого из Печюсёга и маленького из Якушовиц (рис. 5, 10–11) [László Gy, 1951]. Последний считают символом власти, а погребенного в Якушовицах — наместником гуннов. Но, возможно, что это просто модель, сделанная для погребения, подобно таштыкским моделям мечей и луков. Известно, что многие сложные луки вообще изготовлялись без накладок, и, может быть, поэтому в могилах I группы нет остатков лука. Судя по западным находкам и по золотым обкладкам, луки V в. не отличались от сарматских [Хазанов А.М., 1971, табл. VIII; Alföldi А., 1932, s. 18–24; Salamon Á., 1976]. Во II группе у концевых накладок чаще стали делать относительно массивные концы (рис. 5, 26–27), а у накладок VII–VIII вв. из Верхне-Погромного в Поволжье концы вновь сделаны неширокими (рис. 5, 42). Аммиан Марцеллин подробно описал костяные отравленные наконечники гуннских стрел, вероятно, из-за их необычности для римлянина. В погребениях они не представлены. Там, как правило, находятся обычные железные ромбические трехлопастные стрелы с черешком. Во II группе они немного крупнее (рис. 5, 31, 34, 35), разных очертаний. В I группе есть массивная бронебойная стрела (рис. 5, 12), во II и III — плоские и уплощенные (рис. 5, 30, 33). В Глодосах и Вознесенке — вытянутые наконечники (рис. 5, 40, 41), бытующие и позднее. В восточноевропейских степях пока не найдены крупные наконечники с отверстиями в лопастях и с костяными свистульками, которые хорошо известны в Сибири, встречаются в хазарском Верхнем Чир-Юрте и у авар с VII в. В Арцыбашевском комплексе была скоба для подвешивания (рис. 5, 29), в Перещепине — золотые обкладки дна и устья колчана (рис. 5, 32).
Кольчуги найдены в погребениях у колхоза «Восход» (I группа) и Федоровки (синхронная группам II и IV), обрывки кольчуг — в Вознесенке (VIII в.). Их редкость, вероятно, связана с какими-то особенностями погребального обряда. У авар встречались в погребениях пластинчатые шнурованные доспехи, распространенные тогда во всей Евразии [Werner J., 1974]. Остатки их попадаются и в Верхнем Чир-Юрте в Дагестане.
Мужской костюм известен слабо. В I–III группах воины носили золотые шейные гривны, реже — браслеты и одну серьгу слева, а позднее — две. Этот обычай сохранился до VIII в. (Глодосы, Перещепино, иранское блюдо Пур-и-Вахмана, живопись Средней Азии). В Шипове (И группа) были кусочки цветной шелковой рубахи пли халата, запахивающегося на груди (рис. 8, 7). Правый край обшит золочеными ромбическими бляшками, как и край подола (выше колен) и края длинных рукавов (?), свисавшие ниже кистей рук. Ремни обуви часто заканчивались металлическими застежками, иногда разными на правой и левой ногах. Пряжки обычны в мужских и реже встречаются в женских погребениях. Хорошо видно различие обычаев. Например, древнегерманские женщины носили широкий (до 7 см.) пояс с большой пряжкой. Кочевнические женщины Погребены с небольшой пряжкой или без нее, а более широкие пояса и пряжки носили мужчины. Пряжки с массивной утолщенной спереди рамкой, с хоботковым язычком, срезанным высокой ступенькой на утолщенном основании, безраздельно господствуют в I группе. Многие из них отличаются от пряжек IV в. язычком, далеко выступающим вперед за рамку. Новы также обтягивание золотым листом, инкрустации в гнездах и перегородчатые; нова форма обойм с тремя заклепками по сторонам (рис. 6, 1–5, 10–12). Пряжки I группы удивительно стандартны по всему ее ареалу от Волги до Рейна. Эти формы сохранялись еще очень долго, до VI–VII вв., причем поздние образцы отличаются в основном деталями обоймы [Амброз А.К., 1971б, с. 107, рис. 9, 12–14, 29, 34–38, 62, 63, 70; табл. III, 7, 13, 20, 34, 35, 37, 40–42].Из них у степных кочевников найдены пока только крупные пряжки с небольшой овальной обоймой (рис. 6, 32; Мертвые Соли, Федоровка). В древностях Прикамья и Федоровки они использованы на наборных поясах с поперечными пластинками и коротким широким наконечником с валиком (рис. 6, 27, 32). Более разнообразны пояса с поперечными пластинками из Казахстана (Зевакино, курган 1; Кзыл-Кайнар-тобе, Канаттас). Их синхронизация с поясом из Федоровки пока спорна. Но ареал пластинчатых поясов совпадает с областью распространения полых серег с гроздью шариков (Харино, Бирск, Уфа, Таш-Тюбе, степное междуречье Иртыша и Оби, откуда, по предположению С.И. Руденко, происходят серьги коллекции Витзена), вероятно отражая реальные связи.