Колеса всех скифских повозок многоспицевые, с ободом и ступицей. Диаметр их колеблется в пределах 0,80-1,20 м. Лишь одно из восьми найденных в Казенной Могиле колес имело диаметр около 0,60 м. Количество спиц 10–12, ступицы были боченковидными или цилиндрическими. Большинство известных в настоящее время колес сделаны из дерева без применения металла или с очень небольшими металлическими деталями. Так, в Толстой и Гаймановой Могилах ободы колес состояли из четырех дуг, скрепленных железными обоймами, а колеса из входной ямы Гаймановой Могилы имели железные оковки по краям ступицы.
Наряду с деревянными использовались колеса более сложной конструкции — с железными шинами, набитыми на деревянные ободья, и с железными оковками ступиц и наосьниками (табл. 37, 19). Кузова повозок с такими колесами имели большое количество металлических скрепляющих деталей. Наиболее значительный набор железных деталей от колес и кузовов двух повозок происходит из Краснокутского кургана (Мелюкова А.И., 1981, с. 18–36). Помимо Северного Причерноморья, остатки повозок с применением железных шип, оковок ступиц и наосьников были найдены в нескольких меотских курганах IV–III вв. до н. э. в Прикубанье. У сарматов, как и на Алтае, существовали лишь сплошь деревянные повозки.
Скифские повозки с применением железных деталей могут быть сопоставлены с одновременными им фракийскими. Возможно, они имеют общее происхождение, хотя не исключено, что такие повозки делали для скифов в мастерских античных городов.
Общий вид фракийской четырехколесной повозки передан на рельефе V–IV вв. до н. э. из Шаплы-Дере. Это телега с относительно невысоким кузовом прямоугольной формы. Такой же кузов, видимо, изображен на рельефе из Трехбратнего кургана (табл. 37, 20; Бессонова С.С., 1982). Как на одном, так и на другом рельефах хорошо показаны решетчатые, а не сплошные борта повозки. В кургане 43 Гайманова поля были обнаружены отпечатки заднего борта телеги высотой 45 см, состоявшего из горизонтального бруса, на котором под углом были закреплены две планки. В пространстве между планками на горизонтальном бруске были закреплены деревянные прутья (?) толщиной 1,2 см. Остатки сплошного деревянного борта обнаружены в кургане 13 в группе БОФ. Очевидно, одни скифские телеги имели кузова с решетчатыми бортами, близкие к фракийским, другие — со сплошными бортами.
Погребальные повозки скифских царей и знати, видимо, имели какой-то полог и были украшены по углам навершиями. Об этом свидетельствуют находки множества нашивных блях, вероятно, некогда составлявших орнамент на пологе, и четырех или шести наверший в наиболее богатых скифских курганах, таких, как Чертомлык, Толстая и Гайманова Могилы, Краснокутский курган, и др.
Во всех царских курганах, где найдены остатки повозок, обнаружены конские могилы. Однако в большинстве случаев в этих могилах погребены верховые, а не упряжные кони. С.С. Бессонова предполагает, что отсутствие в большинстве погребений упряжных коней объясняется обычаем приносить их в жертву во время погребального обряда. По мнению С.И. Руденко, упряжными животными у скифов были преимущественно волы. Думаю, что это касается обычных повозок, употреблявшихся в быту и сделанных из дерена. Повозки с металлическими деталями, на которых везли к месту погребения знатных лиц, скорее всего были предназначены для конской упряжки. Косвенным свидетельством этого могут быть находки остатков повозок со сходными металлическими конструкциями в ряде меотских курганов Прикубанья вместе со скелетами лошадей (Карагодеуашх, Елизаветинские 1914 и 1915 гг., Васюринский, Марьевский).
Запрягали в повозки как волов, так и лошадей при помощи ярма и дышла. Выразительные остатки дышла, окованного бронзовой пластиной с изображением богини Иштар, происходят из кургана 1 у хут. Красное Знамя на Ставрополье (Петренко В.Г., 1980, с. 15–19). Дышловый тип упряжки в Евразии до конца римского времени оставался единственно известным не только для воловьей, но и для конной тягловой силы.
Навершия. Одну из достопримечательных категорий вещей скифской материальной культуры составляют металлические навершия, назначение которых до сих пор окончательно не установлено (подробно о существующих точках зрения см.: Iллiнська В.А., 1963, с. 33–60). Условия находок их и погребениях весьма разнообразны. Навершия от одного-двух до десяти встречаются вместе с уздечными наборами, с остатками повозок и без них среди приношений погребальной тризны, а также в составах погребального инвентаря. Из этого следует, что навершия не составляли часть какого-то определенного предмета, применение их скорее всего было не обычным бытовым, а культовым и поэтому могло быть связано с различными церемониями (Iллiнська В.А., 1963, с. 33–60). Всего в настоящее время известно более 140 экземпляров наверший. Появление их в скифском быту относится ко второй половине VII в. до н. э. Большинство раннескифских наверший происходит из памятников Северного Кавказа — Прикубанья и Ставрополья, откуда известны наиболее древние экземпляры VII — начала VI в. до н. э. Вторым районом, где в VI — начале V в. до н. э. были распространены навершия, является Посулье. На правобережье среднего Приднепровья и в степи в VII–V вв. до н. э. находки наверший немногочисленны. Навершия IV — начала III в. до н. э. происходят в основном из степных курганов скифской знати. В Прикубанье и на Посулье для этого времени их мало, а в правобережной лесостепи они и вовсе отсутствуют.