Но нельзя не учитывать и того факта, что близкие по форме погребальные сооружения (так называемые земляные склепы грунтовых могильников) распространяются в III–II вв. до н. э. в Прикубанье, на Тамани и в Крыму, в некрополях боспорских городов (Абрамова М.П., 1982, с. 9–19). Принимая во внимание, что на территории Северного Кавказа катакомбный обряд погребения был характерен в это время лишь для памятников западной группы центрального Предкавказья, можно, по-видимому, рассматривать его как характерную особенность погребального обряда населения, жившего на широкой территории Крыма и Северного Кавказа (от Прикубанья до Терека).
Западная группа отличается от восточной не только типами погребальных сооружений, но и особенностями инвентаря. На самом деле, характер оружия (железные втульчатые наконечники стрел), своеобразие ритуалов (сосуды с гальками и сосуды с цепью) говорят о местной основе населения, оставившего катакомбные могильники. Влиянием местных традиций объясняются и отмеченные различия в керамике восточной и западной групп.
Однако рассмотренные материалы говорят о большей сарматизации культуры населения западной группы, чем восточной (например, большее распространение здесь зеркал сарматского типа). По-видимому, территория западной группы в III–I вв. до н. э. была более подвержена оседанию ираноязычных кочевников, чем территория восточной. Поэтому если правомерно связывать грунтовые могильники восточной группы с автохтонным населением, то на территории западной группы возможно еще со скифского периода предполагать наличие смешанной группы населения. Оседание кочевников, так же, как и дальнейшая иранизация местного населения предгорной зоны, несомненно, имели место и в сарматскую эпоху. Полагаем, что грунтовые катакомбные могильники западной группы были оставлены именно этой смешанной группой населения. О том, что пришлые ираноязычные племена не жили изолированно среди местного населения, а смешивались с ним, свидетельствуют и данные лингвистики. В.И. Абаев писал: «Пришельцы аланы нашли, конечно, на занятых ими землях Кавказа не безлюдную пустыню, а какое-то старое население, по языку… родственное другим коренным народам Кавказа… Нет никаких оснований думать, чтобы это коренное доиранское население Алании-Осетии было истреблено или вымерло. Гораздо вероятнее, что оно смешалось с пришельцами иранцами и этим смешением и было положено начало современному осетинскому этническому типу» (1949, с. 78, 79).
Необходимо, однако, отметить, что существуют и другие точки зрения. Многие археологи придерживаются мнения о принадлежности ранних северокавказских катакомбных погребений ираноязычным сарматам. Большая часть рассматривает их как памятники сармато-алан (Кузнецов В.А., 1973, с. 60–73; Виноградов В.Б., 1975, с. 304–308; Алексеева Е.П., 1976). Другие (Керефов Б.М., 1985, с. 224, 225) полагают, что эти катакомбные могильники были оставлены вторгшимися на Кавказ сарматскими племенами аорсов. Таким образом, вопрос о принадлежности носителей катакомбного обряда погребения остается пока дискуссионным.
Что касается подкурганных захоронений III–I вв. до н. э., то многие исследователи связывают распространение на Северном Кавказе курганов с влиянием степных традиций, что закономерно, однако для сарматской эпохи необходимо учитывать наличие на этой территории курганных захоронений и в предшествующее — скифское время. Поскольку подавляющее большинство погребений впускные и как исключение встречаются основные погребения в курганах, можно говорить о кочевом характере населения, оставившего подкурганные погребения. Поэтому сарматская их принадлежность вполне допустима. Однако для утверждения того, что упомянутая группа памятников оставлена именно сираками (Виноградов В.Б., 1963, с. 68–70), по-видимому, нет оснований, поскольку критерии для выделения сиракских (или аорских) племен на Кавказе пока не установлены.
Что касается территории восточной группы, то о значительном проникновении сюда в III–I вв. до н. э. сарматских племен говорит наличие значительного числа впускных подкурганных погребений. Однако местное оседлое население подверглось сарматизации в меньшей степени, чем в западной группе. По-видимому, переход кочевников к оседлости проходил здесь в ранний период менее интенсивно, чем на территории западной группы.