- Всё нормально со Снежком! - выдохнула девушка. - И с остальными тоже!
- Не котёнок, снег зачем-то был нужен... Стенка... Нет...
- Ледник сделать, - Петров тоже закончил с едой и перешел к чаю.
- Точно, - обрадовался Батяня. - Ледник!
- Что такое ледник? – Галина Егоровна была девушкой городской и даже слов таких не знала.
- Вырыть яму, насыпать туда снегу, - пояснил Артем, – будет вместо холодильника. Хоть сырое мясо храни. До следующей зимы хватит. А там можно еще насыпать. Как знать, может, охотой жить придется. Миша прав, ледник нужен.
- Опять снег таскать, - вздохнул Дудник. – То туда, то сюда. Может, и без него сработает? Тут вечная мерзлота всё-таки…
- Может, и сработает, - согласился эвенк, - но ледник надо побыстрее делать. И не с поверхности брать, глубже – холоднее.
Андрей снова вздохнул.
- К тому же непонятно, что нас сюда перенесло, - продолжал Буртасов, словно разговора о леднике и не было. - Вдруг, некие разумные существа. Поймут свою ошибку и вернут всё взад. На этом месте есть хоть какие-то шансы.
- Вероятность посчитать? - ядовито хмыкнул Евстифеев.
- Не надо, - махнул рукой Батяня. - И без математики понятно, что шансы мизерные. Но в другом месте нет никаких. Мы на это рассчитывать не будем. Но местечко забьем на всякий пожарный. Теперь что нам ещё нужно?
- Спать нам нужно, - Артем зевнул. - Завтра тяжелый день будет. Можно, конечно, забить на стену, на метр подняли, уже хлеб.
- Не, - набычился Батяня. - Раз решили - доделаем.
- Если более важные дела не появятся.
Командир подумал и кивнул:
- То да! Давайте по койкам. Малой, Ниндзя, вам вон ту комнату оставили, - он махнул рукой. - Шмотьё уже там...
16 июня нулевого года. Кордон
Спалось Лешке плохо. Снилось что-то, воспринимаемое, как Преисподняя, хотя не похожее на христианский ад от слова "совсем". Костры не горели, котлов с кипящей смолой тоже не наблюдалось, не лезли в уши вопли поджариваемых грешников, да и особо жары не ощущалась. Вместо всего этого почти полная тишина, скрывающая стены помещения (Лешка четко понимал, что действие происходит в помещении) темнота и большой волосатый слон розового цвета, стоящий на задних лапах, а передними крутящий ручку гигантской мясорубки. Что-то у мамонта не ладилось. Вроде неумолимый винт подтягивал жертву к лопастям похожего на офисный вентилятор ножа, слегка изогнутые лопасти угрожающе шелестели, но попавшая в механизм букашка отчаянно сопротивлялась. То винт погнет, то лопасть отломает, то непробиваемой черепушкой всю систему заблокирует, а то проскочит между лезвий и невредимой просочится наружу. Мамонт негромко матерился голосом Бульбы, отлавливал или выковыривал из недр механизма упрямую насекомую, чинил мясорубку, одним движением волосатой руки устраняя неисправности, отправлял жертву обратно в мясоприемник, и всё начиналось по новой. Что особенно не нравилось Батяне, роль букашки исполнял он, Лешка Буртасов.
Очередной цикл издевательств прервался родным голосом Светки Лабжиновой:
- Народ, кушать подано, идите жрать, пожалуйста! - децибелы Лапа не экономила. - А то выброшу на помойку! Или съем всё сама!
Лёшка откинул в сторону руку резко уменьшившегося мамонта, ухватился за хобот и перекинул ноги через бортик мясоприемника.
- Уйди, животное, - Буртасов оскалил зубы. - А то засуну хобот в задницу и запущу ёжика! Пусть внутренние каналы тебе прочистит!
Мамонт обиженно заморгал, оскалил клыки, достойные смилодона, и отступил во тьму. А командир проснулся. Точнее - вынырнул из мучительного забытья, попытался шевельнуться и с ужасом обнаружил в собственном теле бесконечное количество мышц. Больших, средних, маленьких, очень маленьких, совершенно микроскопических. О существовании большинства Батяня даже не подозревал. И все болели! Нет, БОЛЕЛИ! Ныли, визжали, просились на свободу и требовали соблюдения прав человека на отдых на Лазурном Берегу замятинской Зоны Отдыха! Или хотя бы просто отдыха.
Лешка потянулся. Даже не с треском, а с душераздирающим скрежетом. Суставы, которых тоже оказалось гораздо больше расчетного, с болью, отдававшейся в самых неожиданных местах, вставали на предусмотренные природой места. Или наоборот, выскакивали из этих мест.
Буртасов тяжело перекатился на живот; с трудом оторвав тело от горизонтальной поверхности, встал на четвереньки; задом сполз с нар; ценой неимоверных усилий поднялся на ноги и, чувствуя себя одновременно палачом и его жертвой, начал разминку.
Через несколько минут выполнения упражнений, пародирующих малый разминочный комплекс, немного полегчало. От нормального состояния Лешка по-прежнему находился дальше, чем от родной эпохи, но, во всяком случае, мог добраться до стола в кают-компании (а что, хорошее название), не взвизгивая на каждом шагу от боли. И даже оказался способен наблюдать за командой.