- Канэшно хочу! – заорал Колька. – Ты же лопнешь!
- Надо же, услышал, - Светка отдала ему миску.
- А ты как хотела? В вопросе еды у меня абсолютный слух, уникальный нюх, орлиное зрение и остальные чувства на том же уровне!
- Семь, - Артем налил себе чая. - За два часа уложились.
- Долго возились, - буркнул Батяня и тоже потянулся кружкой к ведру.
- Нормально, - не согласился Артём. – После хорошего ходового дня, без акклиматизации. Снега много, и мороз на улице под тридцатник. Нормально.
- Ладно, для первого дня сойдет, - неохотно согласился Лёха. – Тем более, прошли дальше, чем планировали. Но в будущем надо побыстрее шебуршиться, - он окинул взглядом развалившуюся на спальниках группу. – Полчаса на разгильдяйство, и в восемь отбой. Дежурим по часу. Последние – Лапа с Малым, они же готовят. В шесть надо выйти.
24 декабря 2019 года. Перевал Труба
Цирк открылся разом. Только что впереди не было ничего, кроме снежного склона. Один шаг, и… Группа замерла. При ярком солнце можно было, наверное, и задохнуться от восхищения. Не самая худшая смерть, если вдуматься. Но ждать пару месяцев весеннего солнышка никто не собирался. Даже шесть часов до полуденных сумерек, и то жалко. К тому же, смерть, пусть и от восхищения – сомнительный стимул. Вдруг не помрешь! А время потеряно. Тем более, и в лунном свете неплохо смотрится. Увенчанный скальными пиками хребет гигантским полукругом охватывал долину, обрываясь вниз отвесными стенами. На отвесах снег не держался, но слева наверху между скал просвечивали белые пятна, а справа наоборот: отдельные камни выделялись на фоне сплошного льда, гребнем огромной волны нависавшей над цирком. Напротив входа зияла глубокая расщелина, словно прорубленная гигантским топором.
- Ой, мамочки! – выдохнула Галка. – Красиво-то как!
- Это Вы, Галочка Егоровна, точно заметили, - покивал головой Колька. – Красиво. Похоже на нижнюю челюсть старого тираннозавра. Очень большого!
- Почему тираннозавра? – не поняла девушка.
- Почему старого? – в унисон откликнулся Дудник.
- У млекопитающих, Галочка Егоровна, форма челюстей немного другая, - менторским тоном разъяснил Заварзин. – Вот хоть у Ниндзи спросите, он их много напрепарировал! Ну там мацерация, мездрение, пикеливание… Мясо от костей, кожу от жира…
- Чума на тебя! – Галка замахнулась на парня палкой. – Меня сейчас от одних названий стошнит!
- Однако, белый мальчик совсем мало-мало городской, - Петров выпрямился, разминая спину, и вновь оперся о палки. – Шкуру от костей не отличает!
- Да ладно, - возмутился Колька. – Подумаешь, перепутал немного!
- Почему старый? – повторил свой вопрос Дудник.
- Конечно старый, - радостно переключился Заварзин. – Все зубы по-разному стерты! Справа вообще половины не хватает. И гадость какая-то белая наросла! Ему бы к стоматологу… Только где же такого большого найдешь!
- Нашел уже, - хмыкнула Светка. – Хороший врач был, славно зубы проредил по центру.
- Вечно вы всё опошлите, - огорчилась Галка. – Всё очарование пропало!
- Они такие, - посочувствовал Батяня. – Прижимаемся к левому борту. Если эта белая гадость справа рухнет, мало никому не покажется!
- Ты про карниз? – пунктуально уточнил Виталик.
- Естественно! А еще в Трубе должно дуть не по-детски! Двинулись!
Трубой назывался перевал. Хорошее место подобным словом не назовут. По описаниям, узкий проход меж отвесных стен прекрасно справлялся с обязанностями своей аэродинамической тезки: даже в самую тихую погоду дуло на перевале немилосердно. Нынешнюю же погоду тихой назвать язык не поворачивался. Метров двенадцать в секунду точно есть, а то и больше. Естественно, мордотык. Закон подлости: на маршруте в каком направлении ни иди, а дует всегда навстречу. Хоть спинами друг к другу стань, а всё одно каждый получит в замерзающее личико поток охлажденного воздуха. Или в обледенелую балаклаву, что немного приятней, но имеет свои минусы. И если в лесу этот самый воздух, как правило, движется медленно и лениво, то выше, где высоченные разлапистые ели сменяются сначала голыми ветвями низенького кустарника, а после ровной заснеженной поверхностью, всё иначе. Здесь царство ветра, здесь он полноправный и единоличный хозяин. Творит что хочет и как хочет. А ещё несет снежную пыль, больше похожую на крохотные кристаллики льда. Вроде и поземка, но как-то немного на пургу смахивает. Словом, всё для ветра, всё против человека!
А если ещё учесть, что «ровная» поверхность совсем не ровная, а наклонная, покрытая застругами и изрезанная всякими складками местности, то идти по такой под ветерком при усилившемся морозе – сплошное удовольствие. Эмоции через край перехлестывают. Материться хочется страшно, но на ветру и холоде особо не поразговариваешь, так что внешне всё прилично.