В лесном домике всё было в порядке, только с кухни ощутимо тянуло горелым. Элиор учил Зейну разделывать и готовить рыбу, получалось у неё не очень. Жительница засушливой степи в прежней своей жизни рыбу видела не часто. Эльф один справился бы лучше, но взглянув в несчастное лицо гостьи-пленницы, Лика передумала вмешиваться: как ей, должно быть, надоело сидеть в чужом доме без дела.
Тош деловито отмывал в корыте перемазавшегося по уши в рыбьих потрохах счастливого Карася. Осори смирно сидел у стены на лавке, но стоило Зейне отвернуться, стянул со стола сырой кусок и проглотил не жуя. Замер снова с самым невинным видом. Лика погрозила ему кулаком. Демонёнок сложил руки на мохнатых коленках и виновато опустил глаза.
Арина нигде видно не было.
— Он домой ушёл, — ответил на незаданный вопрос Эл. — Отец решил всерьёз заняться его воспитанием, навёрстывает упущенные годы. Ещё немного и дождётся, что Арин сам сбежит.
— Как ты? — хохотнул демон.
— Я не сбегал, — слегка покраснел эльф и сменил тему:
— Вы тут пока за кухней присмотрите, а я отправлю домой Золка.
И, не дожидаясь согласия, вышел в дождь вместе с жёлтым зверем.
3. Гости
Ужинать пришлось в доме, дождь к вечеру зарядил только сильнее. Эл решил остаться ночевать, и Лика постелила ему на чердаке в «логове» мальчишек. Тош и Осори откровенно обрадовались соседству, теперь можно будет без помех болтать с эльфом хоть до утра.
Лика после еды погнала их «прибирать свой свинюшник», чтобы эльф «не сбежал сразу же, как зайдёт».
Мирные и ставшие уже привычными препирательства нарушил громкий стук в дверь. Судя по звуку, стучали ногой.
— Лика, Кайдо, открывайте, — в раздавшемся вслед голосе звучало отчаяние.
В сенях первым очутился Кайдо, распахнул дверь. В дом вместе со струями дождя ввалился растрёпанный человек. Стало понятно, почему он стучал ногами – руки-то заняты, прижимают к груди закутанное в плащ неподвижное тело.
— Лика, помоги, — выдохнул император Амран, а Лика прижала ко рту ладошку, узнав в его ноше своего брата.
Кайдо одним движением смахнул со стола неубранную посуду, не заботясь о её сохранности, Амран почти уронил Рейона на стол, развернул плащ. Молодой маг застонал, но в себя не пришёл. В забытьи он крепко прижимал к груди руки в обгоревших по самые плечи рукавах. На груди некогда щёгольской курточки красовалось большое обугленное пятно.
— Кайдо, воды, — коротко скомандовала Лика, деловито срезая с раненого одежду, спросила Амрана почти спокойно:
— Что случилось?
— Что, что, — почти выплюнул император, — очередное покушение. На мне пять защит висит, спасибо Снежному Лейо, а этот дурень огненный шар додумался голыми руками ловить.
— Я забыл. Испугался, — слабый голос заставил вздрогнуть обоих. Рейон очнулся быстро.
«Плохо. Теперь он будет чувствовать боль».
Кайдо явился с ведром подогретой воды, помог промыть раны. Даже лёгкие прикосновения приносили боль, и Лика погрузила брата в сон. Руки мага выглядели ужасно, кожи на ладонях почти не осталось, на предплечьях она пошла волдырями. Ожог на груди был полегче, но в целом работы предстояло много.
— Поможешь? — спросила она демона, не сомневаясь в ответе.
Он молча кивнул.
Лика закрыла глаза, потянулась к знакомым ниточкам силы.
Не думать, что перед ней лежит единственный брат, не бояться. Мышцы и кости не повреждены, раны Рейона не чета пережёванной руке Астани. Тогда она справилась. И без помощи Кайдо. А сейчас тёплые руки демона лежат на плечах, делятся силой и спокойствием.
Золотистое сияние окутывает повреждённые участки. Порванные нити сплетаются, ветвятся, закрывая раны.
Сквозь распахнутую дверь заглядывают мальчишки, они не раз видели процесс исцеления, но всё равно — интересно же. Амран, волнуясь, мнёт в кулаках несчастный плащ. На лавке у стены словно мышь застыла позабытая всеми Зейна.
Золотое свечение медленно угасло. Лика вздрогнула, приходя в себя, стряхнула с рук остатки света. Страшные ожоги Рейона сменились нежной ярко-розовой кожей. Целительница придирчиво рассмотрела результат своих усилий, сказала: