Басмач шел по широкой колее, продавленной колесами тяжелой машины. Иногда чуть в стороне, иногда прямо по ней. Чем думал водитель этой махины, было не понятно, потому как путь, который выбирала машина, назвать нормальным можно с натяжкой. Скорее, конвой пути не выбирал, а попросту прокладывал ребристыми колесами и стальными гусеницами траков, срезая отвальным ножом невысокие бугры, выворачивая валуны.
Балка тем временем постепенно перешла в равнину, пока не уперлась в ворота – проход, некогда пробитый людьми между двумя скалистыми пиками. Идти стало труднее, под ногами хрустело каменное крошево из мелких скользких плиток. Через сотню метров ворота остались позади. Впереди, примерно в километре виднелось селение. Басмач достал бинокль.
Обычный по нынешним временам поселок пастухов: стена высотой метра три окаймляла небольшой пятачок земли со жмущимися друг к другу лачугами, войлочными юртами и загонами для скота. Все бы ничего, только след конвоя шел аккурат через стойбище. И знакомая уже конструкция перед входом тоже о многом говорила.
Вблизи лучше не стало, поселок был разорен, как и десятки других. Басмач внимательно осмотрел следы, засохшие лужи крови то тут, то там. Скотину, конечно, увели, равно как и людей.
Обыскав немногочисленные домишки и разжившись сушеным мясом и пополнив запас воды из колодца, Басмач подошел к пугалу. Жирное воронье с громким карканьем нехотя разлетелось. Впрочем, не далеко. Длинноклювые вороны уселись вокруг и стали ждать, когда уйдет человек.
Сложная конструкция из прибитых к бревнам частей человеческих тел образовала статую, видимо посвященную самому Айдахару: три мужские головы насажены на торчащие прутья; по четыре руки с каждой стороны, похожие на крылья…
«Добро пожаловать на дикий восток, черт побери!» – Басмач в сердцах пнул выбеленный временем бараний череп, подвернувшийся под ногу. Хотел было уже уйти, но привлек внимание один труп, целый.
Старик, в длинном войлочном не то халате, не то пальто сидел, прислонившись к стене напротив пугала. Запрокинутая голова с открытым ртом и отсутствующей макушкой глядела выцветшими от возраста глазами в небо. В правой руке мертвеца чуть блестел на солнце пистолет.
Басмач наклонился и с трудом вытащил оружие из цепких старческих пальцев. Покрутил так и эдак – самоделка. Открутил муфту затвора, сковырнул стреляную гильзу из нижнего ствола. Проверил верхний – заряжен. Вернул муфты на место. Взвесил пистолет в руке, решил, что лишним не будет, и сунул в карман плаща.
Потоптавшись в нерешительности, закрыл успевшему закоченеть мертвецу глаза. Почему так поступил? Басмач и сам не знал ответа. Возможно привычка, оттого, что приходилось проделывать такое не раз. А может, потому что взгляд мертвеца порой много красноречивее, чем у живого. Этот старик, кстати, ушел сам, и по доброй воле. В его глазах все еще плескалась тоска.
Вздохнув, Басмач отправился искать лопату. Где-то в стойбище обязательно должна была оказаться старая штыковая лопата. Оттащив закостеневший труп подальше от дороги, Басмач выкопал могилу и похоронил старика, установив в качестве надгробия плоский камень. Хоронить останки тех, что были на пугале, он не стал. Во-первых, там было месиво, кишащее червями. А во-вторых… это не имело смысла. Потому Басмач, стащив все, что могло гореть, в кучу, разложил у подножия пугала большой костер под негодующее карканье ворон.
Когда пустое селение и чадящий черным дымом костер оказался далеко за спиной, мерно шагающий Басмач разглядел в пыли следы: кто-то на коне с телегой ехал точно по следу Айдахара.
«Кто ты, неведомый конкурент? – подумал Басмач, оглаживая бороду. – Айдахара, чур, убиваю первым!» Ему стало интересно, кто еще преследует конвой и зачем. Басмач зашагал быстрее, неведомого конкурента следовало догнать.
Глава 3. Неожиданная встреча
Старый конь, взявший поначалу трусцой, быстро выдохся и сейчас едва переставлял ноги. Четко отпечатавшийся в высохшей и растрескавшейся земле след конвоя петлял по полям и холмам. Прямо в колее иногда встречались кучи дерьма, черные пятна мазута и ошметки, какие бывали в походной кухне цирка. Конвой Айдахара раскатывал по степям с комфортом, буквально жил на колесах.
Быстро настигнуть похитителей сестры не получалось, первоначальное воодушевление, сменившее уныние, уступило место отупляющей усталости. Назар скакал целый день почти без остановок. Непривыкший к длительным конным переходам, сейчас проклинал все на свете, потому как ни задницы, ни спины не чувствовал, а лишь только сплошной комок из ломящей боли. Но все равно, скрипя зубами и едва держась в седле, продолжал путь.