- А как ты попал к Силсби? - спросил первый.
Заученно, с детским отвращением к сухим подробностям, Кларенс рассказал, в который уже раз, что жил у тетки в Сент-Джо, а потом мачеха послала его с семьей Силсби в Калифорнию, где его возьмет к себе двоюродный брат. Все это он выложил без всякой охоты и интереса, что отнюдь не говорило в его пользу, но он не в силах был побороть себя.
Первый мужчина задумался, потом скользнул взглядом по загорелым рукам Кларенса. И на лице его снова появилась широкая, добрая улыбка.
- А ведь ты, наверное, голоден?
- Да, - сказал Кларенс застенчиво. - Но...
- Что "но"?..
- Я хотел бы сперва умыться, - ответил он нерешительно, вспомнив о чистой палатке, чисто одетой женщине и Сюзи в бантиках.
- Ну это само собой, - сказал его новый друг, видимо, недовольный. Пойдем. - И он повел Кларенса, но не к помятому жестяному тазу, над которым у Силсби умывались желтым обмылком, а в один из фургонов, где стоял умывальник с фаянсовой раковиной и куском душистого мыла. Стоя за спиной Кларенса, он с одобрительным видом наблюдал, как мальчик умывается, чем смутил его еще больше. Потом он спросил отрывисто:
- А ты помнишь дом твоего отца в Луисвилле?
- Да, сэр. Но только это было очень давно.
Кларенс помнил, что дом этот был совсем не такой, как в Сент-Джо, но какая-то врожденная застенчивость не позволила ему сказать это. Он сказал только, что дом, кажется, был очень большой. Выслушав этот сдержанный ответ, его новый друг посмотрел на него еще более испытующе.
- Значит, твой отец был полковник Хэмилтон Брант из Луисвилля, так, а? - спросил он почти доверительным тоном.
- Да, - подтвердил Кларенс с безнадежным упрямством.
- Ну ладно, - беспечно сказал его друг, словно отмахиваясь мысленно от неразрешимой загадки, - пойдем-ка ужинать.
Когда они вернулись в палатку, Кларенс увидел, что стол накрыт только для хозяина, его жены и второго мужчины, которого они звали просто "Гарри", тогда как он, обращаясь к ним, называл их "мистер Пейтон" и "миссис Пейтон", а все остальные - их было человек десять - живописно расположились у другого костра и, как видно, неплохо проводили время. Если бы мальчик мог выбирать, он пошел бы к ним, не только потому, что это выглядело бы, как он считал, более по-мужски, но и потому, что боялся новых расспросов.
К счастью, Сюзи, которая чинно восседала на кое-как устроенном для нее детском стульчике, отвлекла его внимание, указав на свободный стул рядом с собой.
- Клаленс, - сказала она вдруг со своей всегдашней наивностью и пугающей непосредственностью, - гляди, вот цыплята, и яичница с ветчиной, и горячие пышки, и патока, и мистер Пейтон говорит, что мне все это можно.
Кларенс, который вдруг почувствовал себя ответственным за поведение Сюзи, с ужасом увидел, что она зажала золоченую вилку в своем пухлом кулачке, и, зная по опыту, что она вот-вот полезет своей вилкой в общее блюдо, шепнул:
- Тс!
- Кушай, кушай, детка - сказала миссис Пейтон, одарив Сюзи нежной и ободряющей улыбкой и укоризненно взглянув на мальчика. - Кушай все, что хочешь, моя радость.
- Это же вилка, - прошептал Кларенс, чувствуя себя неловко, так как Сюзи явно собиралась помешать ею молоко в своей чашке.
- Да нет же, Клаленс, это просто ложка с зубчиками, - возразила Сюзи.
Но миссис Пейтон, восхищенная Сюзи, не обратила никакого внимания на эти маленькие проступки, - она пичкала ребенка кушаньями, сама забывая о еде и отрываясь лишь, чтобы откинуть локоны, падавшие на личико Сюзи. Мистер Пейтон смотрел на нее серьезно и ласково. Вдруг взгляды мужа и жены встретились.
- Ей сейчас было бы почти столько же, Джон, - сказала миссис Пейтон едва слышно.
Джон Пейтон молча кивнул и отвел глаза куда-то в темную даль. Человек по имени Гарри тоже рассеянно смотрел в свою тарелку, словно творя молитву. Кларенс подумал: кому же это "ей" и почему две слезинки упали с ресниц миссис Пейтон в чашку с молоком - и испугался, как бы Сюзи не вздумала поднять шум. Только потом он узнал, что у Пейтонов умер их единственный ребенок, а Сюзи преспокойно, ни о чем не подозревая, выпила молоко, в котором материнское горе смешалось с нежностью.
- Наверное, завтра же утром мы нагоним их караван, если только они сами не отыщут нас еще сегодня, - сказала миссис Пейтон, глубоко вздохнув, и с сожалением поглядела на Сюзи. - Может быть, мы проедем хоть часть пути вместе, - добавила она робко.
Гарри засмеялся, а мистер Пейтон сказал серьезно:
- Боюсь, что мы не поедем с ними, даже просто за компанию. И, кроме того, - продолжал он еще более серьезно, понизив голос, - довольно странно, что люди, которых они отрядили на поиски, еще не нашли нас, хотя я велел Питу и Хэнку выехать им навстречу.
- Это просто бессердечно, и больше ничего! - внезапно возмутилась миссис Пейтон. - Ладно еще, был бы только мальчик, который сам может о себе позаботиться. Но бросить на произвол судьбы такую крошку - просто стыд и срам!
Впервые Кларенс изведал горечь пристрастного отношения. Это было тем горше, что он уже по-мальчишески боготворил чистую женщину с ясным лицом и добрым сердцем. Вероятно, мистер Пейтон это заметил и пришел к нему на выручку.
- А может быть, они лучше нас знают, в каких она надежных руках, сказал он, ободряюще кивнув в сторону Кларенса. - К тому же, возможно, их, как и нас, обманули следы индейцев, и они могли свернуть в сторону.
Это предположение мгновенно напомнило Кларенсу то, что он видел, притаившись в траве. Сказать? Поверят ли ему или высмеют его в присутствии миссис Пейтон? Он поколебался и наконец решил отложить разговор до того времени, когда останется с глазу на глаз с ее мужем. Когда они поужинали и миссис Пейтон осчастливила Кларенса, позволив ему помочь ей убрать со стола и вымыть посуду, все уютно расселись перед палаткой у большого костра. У другого костра мужчины играли в карты и громко смеялись, но Кларенса уже не тянуло к ним. Ему было удивительно спокойно рядом с этой женщиной, излучавшей материнскую нежность, хотя и немного не по себе из-за того, что он умолчал про индейца.
- А Клаленс умеет говорить, - объявила Сюзи, нарушив короткое молчание своим звонким голосом. - Скажи им, Клаленс!