— Нет, конечно же не сразу. Сначала надо новые аппараты построить. На этих-то и до Луны не долететь. А на новых обязательно полетим!
— Ой, не верится мне, Сёмушка. Нам же ведь еще и учиться с тобой нужно. А то я только перевязывать и умею, а там среди звезд, наверное, и оперировать уметь надо будет. Думаю, долго нам того полета ждать придется. Дожить бы…
— Хм. А ты верь, Натулечка моя. Главное, верь. Коли мы не полетим, то детки наши точно полетят!
— Какой же ты смешной у меня…»
В лунную дорожку садится страдающий бессонницей лебедь. Сцена недолгая, и вскоре утро уже серебрит кроны сосен. Пленка черно-белая, но глаза зрителей словно бы угадывают настоящий цвет… Очки-консервы занимают свое место на лице пилота. Отрывистые команды, запускаемые вручную винты. Сминаемые ураганом от винтов редкие прошлогодние колосья. И сквозь «тельняшку» уносящейся под крылья полосатой еще нераспаханной весенней пашни, призраком проявляется и исчезает любимое юным пилотом лицо. Сияющие и одновременно встревоженные глаза, еще некоторое время провожают его, пока молодой летчик, поднимает в небо свой краснозвездный «вуазен». Пулемет закреплен, в передней кабине пусто. Самолет везет бомбы и все лишние пуды веса остаются на земле. Под крыльями дымящийся фронт. Первыми к врагу устремляются бомбы. Вражеская батарея в дыму. Огнем пулемета пилот рассеивает кавалерийскую часть белогвардейцев. Усатые, золотопогонные офицеры из нескольких «максимов» на зенитных станках бьют с земли трассирующими очередями. «Вуазен» вздрагивает, получив несколько попаданий, и загорается. Лицо пилота в крови, в кабине бушует пламя. Перед своей гибелью летчик успевает, сквозь едкий дым воздушного пожара, окинуть тускнеющим взором бирюзовый простор с пылающим, солнечным диском. Окровавленные губы успевают прошептать «Небо нашей свободы». Вспышка… Черный вдовий платок на голове девушки. Горе и пустота в огромных, распахнутых на пол-лица, глазах… Кинопоказ словно бы замирает, чтобы через несколько секунд продолжиться. Вот два других красных пилота на «ньюпорах», стиснув зубы, дерутся против шести явно британских самолетов. И хотя настоящих «сопвичей» в кадре нет, но даже консультанты от ВВС, то и дело дергаются на своих местах в зале. Они словно бы рвутся помочь пилотировать бесстрашным красвоенлетам. А те, подбив два аппарата интервентов, один за другим гибнут. Один сгорает вместе с самолетом, и падает в реку. Второй долетает до аэродрома, и гибнет уже на земле от кровопотери. Был ли такой бой на самом деле? Зрителей это сейчас не волнует. Когда звуковая дорожка ненадолго замолкает, сквозь стрекот проектора можно услышать напряженное дыхание людей в зале. Постановочные кадры иногда сменяются документальными кадрами Гражданской войны. Потом снова пролетают короткие сцены с людьми. Радость от возвращения сбитого пилота. Сцена трусости мобилизованного в РККВФ бывшего офицера. Снова бои. «Илья Муромец» бомбит обозы и колонны белой конницы. Бортовые стрелки поливают кавалеристов Мамонтова из турельных пулеметов. Вот, следом за штурмовой атакой пары краснозвездных самолетов, с криками «ура» поднимаются из окопов бородатые солдаты в обмотках и папахах с красными лентами. Сквозь открывшиеся на экране сцены похорон погибших красвоенлетов, слышны тяжелые вздохи из зала. Но кино продолжается. Пара летающих лодок рассыпает стрелы и обстреливают из «льюисов» вражеские порядки. Вскоре на врага срывается в карьер неудержимая лава красной конницы… Наконец, перед глазами зрителей, появляется ровный строй самолетов. Словно издалека звучит советский воздушный марш. Большинство из самолетов все еще импортные, но глаза присутствующего на показе летного начальства уже радует их единообразие, и царящий на аэродроме порядок. Четкие доклады командиров авиаотрядов. Лица главных героев, и крупным планом добрые мудрые глаза двух главных вождей Революции. «Война закончилась, товарищи! Но ваши крылья по-прежнему нужны стране и народу. Партия ждет от вас новых подвигов. И в мирное время у вас будет много работы». Оба вождя ждут ответа от пилотов. На трибуну поднимается командующий РККВФ с орденом Красного Знамени на груди. «Красный воздушный флот клянется нашему народу и нашей родной большевистской партии. Мы будем и дальше насмерть стоять на страже рубежей неба нашей Родины. Чтобы наше небо всегда оставалось чистым и мирным». Строй слитно выдыхает «Клянемся!». В мыслях главного героя молитвой звучит «Мы сдержим клятву. Наше небо останется чистым и свободным»… А потом под негромкую щемящую сердце песню, по черному экрану ползут титры. И рядом с ними, снизу вверх, уплывают кадры кинохроники и выцветшие фотографии. Кино закончилось, но никто не встал со своего места. В зале тишина…