— Здесь Мияги. Вижу истребители противника с юго-запада, превышение полмили.
— Спасибо, лейтенант. Группу «поликарповых» вижу. Стрелкам приготовиться.
В этот момент сбившаяся в два этажа группа истребителей противника окуталась огненными всплесками и в сторону бомбардировщиков потянулись дымные следы.
— Внимание всем!!! Это «Нагинаты»! Приказываю всем трем шутаям разойтись по эшелонам. Высота между группами не менее пятисот футов. Мой шутай пойдет на восьми тысячах футов. Не давайте им прицельно бить по плотному строю. Приказываю растянуть порядки!
Новый залп вражеских пушек по головной группе «Мицубиси» увенчался только одним прямым попаданием, но еще два самолета получили осколки в моторы и вышли из строя со снижением..
«Если мы рассредоточимся, то они начнут бить нас поодиночке. Если соберемся вместе, разобьют дальним огнем своих мощных пушек. Проклятые демоны! Мы уже встречались с этими северными гайдзинами над Ханькоу и Нанчаном, тогда они воевали честно. Но самурай никогда не считает количество мечей у врага. Он всегда бьет его своим мечом».
В этот момент вплотную к кабине командира сентая взорвался мощный снаряд. Полковник был ранен в живот, самолет терял высоту и плохо управлялся. Видимо были перебиты тросы управления. С трудом разжав зубы от боли, Нагуми скомандовал экипажу покинуть самолет. Потом переведя машину в пикирование он направил ее в группу монгольской конницы. Последняя мысль теряющего сознание пилота была о его враге.
«Танкисты были правы – их пушки мощнее обычных зениток, но мы выполним свой долг перед императором и народом до конца. Банзай! Я иду, отец…»
Строй бомбардировщиков, рассеянный ударами реактивных снарядов, превратился в отдельные группы, добиваемые мощными ударами групп пушечных истребителей. Спустя полчаса из этого вылета в Джин-Джин Сумэ вернулось всего семь самолетов. Часть бомбардировщиков смогли дотянуть до более близких площадок, еще четыре сели на вынужденную посадку на территории Маньчжоу-Го. А всего японская авиация, задействованная в Номонханском инциденте потеряла в этот день сбитыми девятнадцать самолетов…
Голованов быстро шел впереди. Последние оставшиеся залпы огнеметов выкурили самых стойких защитников японских блиндажей. Кое-где на захваченных позициях еще отбивались небольшие группы японцев, но ближайшие линии окопов уже были зачищены. Оба шли пригибаясь, не особо вслушиваясь в посвист шальных пуль. За очередной сопкой на небольшом пятачке Павлу ожидал очередной сюрприз. Голованов кивнул в сторону окровавленного борта аппарата и подмигнул.
«Так вот ты какой, северный… Гм… тюлень? М-дя-я. На 96-м я уже вроде как полетала, хоть и с неродным мотором. Тот-то так соби «виражилище» был, как наш «чиж» примерно. Но вот этого красавца я только через фонарь кабины и видела, а ведь он действительно красавец. По сравнению с А5М, Ки-27 выглядит намного аристократичнее. Киль уже не валенком загибается, а скорее клюшкой гольфиста-эстета. Но это только вблизи, издалека-то таким же голенастым комаром смотрится».
По всей видимости пилот этого истребителя был тяжело ранен, и с трудом посадил машину, а потом уже просто потерял сознание. Бой шел над головами атакующих, поэтому Павла не видела как этот сбитый приземлился за линиями окопов. Она прошла вдоль посадочной колеи. Судя по извилистому следу, на пробеге самолетом уже никто не управлял, а двигатель японец выключил еще на выравнивании. Самолет несколько раз подскочил «козлом», но потом смог остановиться, развернувшись градусов на сорок влево.
Павла забралась в кабину. Испачкать комбинезон в крови она не боялась. Ей нужно было понять, сможет ли самолет взлететь. Приборная панель мало отличалась от кокпита И-96. Поводив рулями, она стала искать кнопку экстренного запуска, как в уже изученном трофее. Найдя нечто похожее, попробовала запустить двигатель. Раздался звук шипения сжатого воздуха в стартере. Мотор чихнул несколько раз, винт бешено закрутился. При этом самолет так неожиданно дернулся вперед, что Павла от испуга выключила зажигание. То, что мотор легко завелся ее порадовало. А вот при взгляде на одну из стоек шасси, она крепко задумалась.