— А если это очень известный всей стране летчик, которого многие в лицо узнают, тогда как быть?
— Предложить ему переделать медицинскими методами лицо, да хоть ожоги на нем поставить, и в бой его! Или хотя бы как авиатехника его в дальнюю Тмутаракань отправить. Если он был хорошим пилотом, и проступок его не столь значителен, то пусть обратно выслуживается с низов. Нельзя кадрами вот так просто разбрасываться, скоро каждый из нас у страны на счету будет.
— Гм. Скажите, а вот раньше, до Харькова, вы могли бы такое предложить?
«Значит, «до Харькова»? Очень неглупый мужик этот Саша Голованов. Видать настоящий «тигриный глаз» на меня положен, хоть про Харьков они толком и понять ничего не могут. Гм. И какого же это ответа он тут от меня ждет? М-дя-я».
— Предложить такое? Вряд ли. А вот думал бы я, наверное, так же. Если бы, конечно, знал, о чем речь.
— Гхм. Думаю, нам с вами в скором будущем будет полезно продолжить эту беседу.
— С удовольствием, Александр Евгеньевич.
«Ну что, «лейб-гвардеец» объехали мы тебя на хромом ишаке, а? Я сама из этой своей импровизации пять разных смыслов с легкостью получаю, а уж, сколько ты оттуда сможешь вывести – наверное, разрядов калькулятора не хватит».
И Павла улыбнулась командиру воздушного корабля широкой озорной улыбкой дворового хулигана, блеснув в полутьме гермокабины хитро прищуренными глазами. Голованов озадаченно хмыкнул.
Разговор в душном здании райкома длился уже полчаса. По лбу недавно назначенного главрежа киностудии «Звезда» тек противный липкий пот, а полупустыня за окном навевала мысли о вечном. Вот только земные заботы все никак не отпускали собеседников, измученных обдумыванием своих титанических планов.
— Товарищ режиссер! У меня план горит, я и так уже вам помог! Имейте же совесть, где я вам сейчас живого негра найду?!
— Совсем живого негра не надо…
— Что!!! Да у меня план горит! Вы это понимаете?! И на что вы меня тут подбиваете?!
— Стоп, стоп, стоп!!! Ну, не надо так волноваться, товарищ секретарь. Обойдемся мы и обычными людьми, у которых тип лица хоть чуть-чуть похож на негритянский. Можно будет фотографии ваших людей в отделе кадров посмотреть?
— Личные дела вам?! Да вы, товарищ Гольдштейн, видимо, издеваетесь. Если бы не то письмо из УНКВД, я бы вообще с вами разговаривать не стал… Сколько человек вам нужно, и для чего конкретно?
— Понимаете в чем дело. Мы снимаем эпизод захвата фашистской Италией мирной Абиссинии. Так вот там чернокожие патриоты в бою разбили танковую колонну итальянских фашистов. А для крупных планов нам хотя бы пятеро с негритянским типом лица нужны, ну, просто до зарезу.
— Гм. А что еще за тип лица такой?
— Ну как вам объяснить. Вот, на фотографии взгляните. Лицо вытянутое, нос маленький приплюснутый или картошкой, И еще вот тут видно надбровные дуги. Хотя вот это уже наши гримеры доделают.
— О! Вот этот на нашего водителя Газырлиева похож. Только его я вам точно не отдам! Иначе, кто у меня баранку крутить будет?
— Товарищ Алиев, у нас уже все готово к съемке. Час на грим, четыре часа на съемки. Очень вас прошу. Дайте вы нам этого водителя, и еще четверых ребят на него похожих, а мы вам на это время двух водителей одолжим. И еще мы про ваш район снимем маленький такой документальный фильм. А?
— Гм. Фильм, это хорошо… Ну, а танкисты не подведут вас?
— Пять МС-1 нам через час точно подгонят. Я как раз только что из гарнизона вернулся, и начальник парка нам все обещал… А вы бы нам, ну еще хоть пяток верблюдов с погонщиками одолжили, а? А уж мы-то через пару часов их вам всех обратно пригоним.
— Ну, и клещ же вы, товарищ режиссер! Теперь-то мне понятно стало, почему за вас НКВД так хлопочет. Ладно! Дам я вам людей и вьючный транспорт. Даже больше того дам! Но чтоб бегом там свой шедевр снимали, и сразу обратно все отдали, у меня план горит!
— Бешеным верблюдом все туда пробежим, и обратно вернемся, товарищ Алиев! Еще тень от забора не ляжет на вон того ишака, и тучи не успеют вылезти из-за горизонта, как мы ваших самодеятельных актеров в душ отмываться отправим! А верблюдов в стойло определим!
— Верблюдам не нужно стойло. А туч у нас тут неделями не бывает. Сразу видно, что городской вы человек. Так что, не нужно, уважаемый, товарищ Гольдштейн, меня этим восточным красноречием развлекать. Идите, побыстрее снимайте свое кино, и шоферов ваших ко мне пришлите.