— Товарищ капитан. Контрольный полет подтвердил ваши предположения. В районе цели номер два неуничтоженными остались лишь станционные склады, водокачка и ремонтное депо. Два последних объекта вместе с одним паровозом повреждены огнем вверенного мне сборного звена. Группы японско-маньчжурских пожарных отогнаны от очагов горения пулеметным огнем. Во время возвращения на базу при подлете к линии фронта в северо-восточном направлении на пределе видимости были обнаружены взлетевшие вражеские истребители с не подвергавшегося атаке северного аэродрома. Других встреч не было. Самолеты повреждений от вражеского огня не имеют, оружие работало безотказно. Лейтенант Колун доклад закончил.
— Товарищ лейтенант. Доложите зачем на самом деле вам потребовался этот полет к станции.
— Товарищ капитан. Этот полет потребовался для решения сразу нескольких задач. Для контроля боевой работы группы Дементьева и Кольцова. Для усиления эффекта дезорганизации и задержки работы японцев по устранению последствий первого налета и по восстановлению работоспособности этого важного объекта. Кроме того, я посчитал необходимым показать противнику более ярко работу секретного пушечного истребителя, чтобы на станции появились очевидцы. И чтобы у японцев не возникли ненужные вопросы по упавшим куда попало снарядам, выпущенным чуть ранее неизвестно из чего. Стрельба по оставшимся неповрежденными объектам была лишь средством для достижения этих целей.
Отослав жестом свою свиту, комэск окинул тяжелым взглядом наивно-спокойное лицо своего зама. Видимо что-то решив для себя, он слегка кивнув собственным мыслям, подвел итог.
— Будем считать, что вылет прошел нормально. Но на будущее, я вас, товарищ лейтенант, предупреждаю. Если вы будете оспаривать отдаваемые в бою приказы командира эскадрильи, или просто начнете самовольничать, то получите под свое начало наиболее слабого ведомого и будете заниматься, в основном, обучением личного состава. А для боевых вылетов тут найдутся более дисциплинированные пилоты. Вам все ясно?!
— Так точно, товарищ капитан! Вопрос дисциплины на ближайшие дни станет для меня наиважнейшим. А сейчас разрешите вместе с вами провести разбор боевого вылета?
— Проводите разбор, Павел Владимирович. И поздравляю с первым настоящим успехом. Тот разведывательный вылет нам в этом сильно помог, да и стреляли вы сегодня отлично. И все же я очень вас прошу, не давайте вы мне повода для взысканий. Ведь можете же вы нормально служить, так и не разочаровывайте меня…
— Есть больше не разочаровывать. И все же я считаю, что слетал к станции не напрасно. Вот увидите, Иван Олегович, после такой наглости нас точно искать начнут.
— Ладно. Время покажет, идем разбор проводить.
Только что прибыв в свой штаб, генерал Мориги был неприятно встревожен паническим телефонным звонком. Генерал Комацубара с вечера просил его быть готовым, если потребуется, прикрыть авиацией штурмовые группы, направленные в район горы Баин-Цаган. Начавшаяся операция пока проходила тихо. Сегодня работать должна была одна артиллерия и авиация специально снизила свою активность предыдущим днем. Но судя по полученному рапорту, русские гайдзины сумели внезапно нанести перед рассветом подлый упреждающий удар. Неужели же они узнали о планах Квантунского командования? В этом случае второй этап Номонханского инцидента нужно переносить. Если это так, то совсем непонятны направления их ударов. Ведь ударили-то они не по выдвинувшимся к рубежу атаки в сторону Баин-Цагана артиллерии и наземным штурмовым подразделениям Кобаяси, а как раз по его, Мориги, подготовленным к вылетам самолетам. И самым обидным для генерала, было то, что на подвергшейся одновременно с аэродромом налету станции железной дороги стояли только начатые разгрузкой эшелоны с топливом и авиационными боеприпасами. Размеры потерь пока были неизвестны, но новости были страшными. Станция подверглась ночному нападению неизвестными самолетами, да еще и дважды. Причем, судя по всему, самолеты были вооружены кроме бомб еще и пушками. Позавчера пехотная разведка обнаружила в районе, где отсутствовала сплошная линия фронта уничтоженный зенитным огнем разведчик тип 97 с разорванными в клочья пилотами. И это известие заставило искать просочившуюся мобильную группу противника, вооруженную бронетехникой и зенитными орудиями. Однако в свете сегодняшней утренней новости можно было почти точно сказать, что мобильная группа тут совсем ни при чем. А вот наличие у врага самолетов, вооруженных пушками и способных догонять в воздухе скоростные разведчики, можно было считать весьма вероятным и грозным событием. Тем более, агентурная разведка уже несколько недель назад докладывала о введенных русскими повышенных мерах секретности в отношении нескольких аэродромов. И опять же слухи. В японских частях стали курсировать слухи о том, что русские теперь стали значительно сильнее, чем в начале конфликта. И что они научились правильно драться, и вот теперь японских воинов стало намного меньше, чем русских гайдзинов и монгольских скотоводов. Это наступление должно было раз и навсегда поставить все на свои места. Но много мелких неувязок уже частично нарушили сроки начала операции. А тут еще и эти неизвестные самолеты, которые проморгала стратегическая разведка. Если это всего-навсего небольшая группа опытных машин, то это одно, но если этих самолетов у врага уже много, то… В общем, требовались быстрые и решительные меры для уточнения ситуации…