— Это Сумбурин что ли было? Павел, ты там не спишь?
— Оно самое. Да не сплю я, Боря. Ты сам-то не забывай за высотой следить. Тут лучше еще метров пятьдесят запаса набрать. И так уже пузом сопки скребем.
— Паш, а что там все-таки на старте-то было?
— На старте? Да боятся наши чекисты меня в воздух отпускать, бо слишком много знаю я.
— А почему тогда все-таки пустили?
— Поняли они, что я и правда очень много знаю.
— Ну ты и темнила. Ладно, если не можешь, не рассказывай.
— Уговорил, не буду.
«А время-то уже к вечеру. Угу. Как бы нам вообще не заночевать на обратном пути, где-нибудь в месте вынужденной посадки… Хм… Правда мне-то такая ночевка точно не грозит. Я ж теперь, можно сказать, родной сестрой собаке Павлова стала. Может быть меня даже наградят… Угум… Посмертно… За большой вклад внесенный в авиационную медицину на тему противодействия организма летчика действию ядов в боевом вылете. Так чта, дарахие ращияне, ночевки в степи в этой серии не будет… И под звездами китайско-монгольскими вспомина-а-аем неспроста-а-а… э-э-э… харьковские, житомирские и саковские… ну и прочие тоже… Эх, российские места!.. В общем, есть что вспомнить перед скорой агонией бывшему члену развалившейся партии, а ныне блудному сыну-дочери ВЛКСМ. М-дя-я… Хороша-а-а страна-а-а Монго-о-олия, а Росси-и-ия лучше всех! …Да и хрен бы с ней с этой жизнью, если бы успела хоть что-нибудь полезное сделать. Хоть бы пару асов Геринга с украинскими кротами или с белорусскими лягушками подружить…Э-хе-хе».
Самолеты летели низко, метрах на ста высоты. Изредка чуть приподымались до двухсот-двухсот пятидесяти. Скорость держали почти максимальную для оснащенного новым мотором Р-10. Что-то около трехсот сорока у земли. Борис, по командам Павлы, старательно обходил свои аэродромы. Дебильно подставлять себя и подопечных под атаку дежурного звена родных ВВС Павла не собиралась. Под крыльями кое-где пылили по проселкам тыловые монгольские части. Обжитые места чаще оставались левее и пока пятерка самолетов летела по направлению в глухой тыл. Небольшие кочевья скотоводов иногда возникали под крыльями. Мелькали юрты и встревоженно разбегающаяся пугливая скотина. Несколько секунд суеты и снова внизу унылый пейзаж полупустыни. Понемногу группа стала забирать восточнее. Однообразие монгольской степи поначалу сильно утомляло взгляд, но вот, наконец, характер местности стал постепенно меняться. Небольшие водоемы стали попадаться немного чаще, а впереди и слева замаячили какие-то возвышенности. Через час с четвертью после взлета полет шел уже над территорией Северного Китая. Пересекли несколько некрупных речушек. Сбоку, на пределе видимости, остался китайский городок и невысокая гора.
— Павел, мы где сейчас летим? Не пора нам еще вверх забираться?
— Хуанганшань прошли, Боря. Вверх нам еще рановато. Надо поглубже внутрь Китая залезть, чтобы совсем уже с тылу к самураям подойти. Чуток совсем потерпи.
— Как скажешь, тебе виднее.
«А Боря не так уж не прав. Высоту скоро надо будет набирать. Даже с учетом того, что до границ Хайларской области нам еще пилить и пилить, все равно пора забираться повыше. А то какой-нибудь особо глазастый тыловой самурай углядит наши звезды да и начнет своими письмами счастья тут всех на уши ставить. Угу. Значит, надо нам минут через десять занимать верхний эшелон и дальше уже на нем небеса пенить. Правда, у И-14 наверняка еще топливо в ПТБ осталось. А сбрасывать пустышки лучше бы на бреющем, чтобы не задели кого и не обидели… Гм… По карте вроде есть место удобное, и как раз минутах в тринадцати прямо по курсу. Значит ждем пока…»
Светло-серые тени стремительно проскользнули по краю неба, бросив в глаза пару солнечных зайчиков остеклением своих кабин. Небольшой плохо вооруженный дозорный отряд баргудской конницы проводил удивленным взглядом плохо различимые в раскаленном мареве самолеты и продолжил свое неспешное патрулирование. Рассмотреть самолеты в единственный бинокль маньчжуры не успели. Поэтому, не придав особого значения этому факту, командир кавалеристов продолжил свое движение.
На вокзале была суета. Две, затянутые в ремни фигуры в фуражках с синим околышем, стояли у последнего вагона. Под пропитые крики носильщиков «Поберегись!» вдоль соседнего поезда шумно лилась толпа вновь прибывших. Немного похожий на полноватого профессора старший командир наставлял своего подчиненного. Было заметно, что капитан госбезопасности Кувшинов нервничает, но очень старается этого не показывать.