Но сейчас малина еще только начинала краснеть, и паломничества визитеров Мишка не ожидал, затаившись под кустами.
Он отвинтил крышку с замиранием сердца и понюхал.
Запах напоминал сливовое варенье с примесью чего-то терпкого, незнакомого, но не отталкивающего. Да это и нормально для чудодейственного эликсира.
Мишка так в это поверил, что ему показалось, что из горлышка поднимаются магические пары. Он решил попробовать. Трудовик ведь от этого не помер. Наоборот, процветает вот уже сколько лет.
Зажмурившись, он отпил. Вкус был таким же терпким, как и запах, но сладким. Мишке понравилось, и он отпил еще. Ничего не почувствовал, кроме жара в щеках. Решил, что, наверное, именно так и происходит омолаживание, запоздало опасаясь, как бы не превратиться в младенца.
– Ради науки потерплю, – пробормотал он и отпил еще. Вылез на карачках из кустов, расплескав содержимое фляжки.
Ему подумалось, что таиться больше не стоит, и, пока дошел до дома, еще несколько раз прикладывался к эликсиру. В итоге, когда толкнул калитку, во фляжке оставалось чуть-чуть, на донышке. Мишку слегка покачивало, но он ощущал себя героем.
– Что это с тобой? – Из кухни высунулась бдительная тетя Вера. Она тут же исчезла в оконном проеме и показалась в дверях. – По солнцу бегал? Красный весь.
Она подошла и потрогала Мишкин лоб. Затем наклонилась и принюхалась.
– Ты что, пил?!
– Я еще не помолодел? – уточнил Потапыч, испытывая дурашливую веселость. Он ущипнул тетку за бок и звонко икнул. – Ой! Сорри! – извинился он почему-то по-английски.
– Да ты пьян?! – испугалась и возмутилась тетка. – Признавайся, кто тебя напоил?
Она больно схватила его за локоть и потрясла икающего племянника, хмелеющего на глазах.
– Не трогайте! Я теперь объект экс… экскремента, то есть эксперимента.
– Экскремента! – хохотнула Ленка из-за спины тети Веры. – Мам, там борщ кипит!
– Да отвяжись ты, короста! Звони быстро дяде Пете и отцу. – Она вынула из передника мобильный телефон и ткнула им в Ленку. – Скажи, у нас чепэ.
– Что?
– Бегом пусть бегут! – крикнула на дочь тетя Вера и потащила упирающегося Мишку на кухню к умывальнику.
– Где же ты так набрался, поросенок? – Она начала его умывать холодной водой.
Он отбивался от нее, но теткины руки, как лапки ловкого паука, облепляли икающую, ослабленную эликсиром жертву. Мишка посмотрел в серую металлическую раковину, и его вырвало.
– Час от часу не легче!
– Мам, смотри, что я нашла! – Ленка протянула фляжку.
Тетя Вера понюхала, чуть попробовала на язык и тут же сплюнула в окно.
– Сливянка, – заключила она, обтирая Мишкино лицо влажным полотенцем. – Кто тебе ее дал? Говори!
– «Сие – тайна, покрытая мраком», – выдал он где-то вычитанную фразу.
– То молчун, а тут ишь как разговорился! – подивилась тетка, присев на табурет и глядя на покачивающегося, мокрого и жалкого Потапыча. – По материным стопам пойти хочешь? – вырвалось у нее.
Ленка навострила ушки.
– Отец тебе сейчас покажет тайну, покрытую мраком!
Угроза не подействовала: Мишка плохо понимал, что происходит. Он слышал торжественные фанфары, которые звучали в его голове, и видел толпу красивых девчонок, певших ему хвалебные гимны, при этом пинавших рыжую Ленку, лежащую у их ног. Верх блаженства!
– Наконец-то! – Тетка перевела взгляд на вбежавших, запыхавшихся дядю Гришу и отца.
Горец, которого гнали и больно ударили стеком, когда он замешкался на повороте, заржал, привязанный к перилам веранды. В его ржании слышалось возмущение: стоило ли так спешить ради глупого пьяного мальчишки?!
– Вот, полюбуйтесь. – Тетка Вера указала на Мишку.
Он услышал конское ржание и воспринял это как оскорбление.
– Пойду его побью, – решил Мишка и попытался вырвать у отца стек.
И сам вдруг несколько раз получил этим стеком по заду. Вскрикнув, мальчишка удивленно оглянулся, ища обидчика с тыла.
– Петь, не стоит. Он вряд ли что-то понимает, – растерянно заметил дядя Гриша, беря протянутую ему теткой фляжку. – Такую я видел у школьного трудовика, он к ней часто прикладывался.
– Сходи к нему, – попросил отец. – Только чтобы без огласки. Перед завтрашним мероприятием мне скандал ни к чему, сам понимаешь. Выясни, в чем дело. Не думаю, что он сам его угостил… Пойдем-ка, голубок.
За руку он притащил Мишку домой. Тот то и дело спотыкался: у него заплетались ноги. Хватаясь за отца, он порвал на нем рубашку.