— Пока нельзя, — Дамежан перед глазами мелькнул край серого одеяния незнакомца. Раздался тонкий звон металла, она почувствовала резкий запах аракха[1].
— Серго, зажигай костёр, Халиф помогай.
— Может магией её, а? Мастер Лис? — раздался ещё один голос. — Так быстрее будет.
— Так ты её быстрее убьёшь, Серго, — резко ответил ему тот, кого назвали Лисом, — так взяли. Халиф, стели. Серго поддержи ей голову. Вот так. Осторожно! Хорошо.
Дамежан почувствовала, как её приподняли над землёй. Тело тут же ответило, да так, что от боли она с силой сдавила первое, что попалось ей под руки.
— Опускаем. Серго, разожми ей пальцы. Так. Хорошо. Сильная, чуть запястье мне не сломала. Халиф, ты воду поставил?
— Схаалаб-ага, Схаалаб-ага, — донесся издалека приглушённый крик, — тут еще живой! Старик!
— Серго, давай туда. Помоги Саилу!
— Да, мастер — раздался топот ног, и одной тенью стало меньше.
— Потерпи, дева, — произнёс успокаивающе Лис, и тут же отрывисто приказал, — Халиф, палку ей в зубы. И держи её. Крепко.
— Слушаюсь, муалем, — Дамежан почувствовала, как между зубов ей проталкивают толстую деревяшку, как удила лошади.
— Держи, — тонкое лезвие резануло её по животу. И пришла боль. Такая, что заслонила собой жажду и всё остальное. Весь мир рухнул в неё. Дамежан билась, кричала, задыхаясь в пожирающем её пламени, но держали её крепко. И только боль стала непереносимой, перед ней раскрыла свои объятья спасительная тьма.
Огонёк небольшого костра освещал бледное лицо Дамежан. Она лежала на старом дорожном плаще, укрытая накидкой из серой ткани. Едва заметное серебристое сияние окружало её, повторяя контуры тела.
Слабый свет освещал и фигуры двух мужчин, сидевших вполоборота к ней. Один из них толок что-то в маленькой медной ступке, усердно работая пестом. Другой задумчиво смотрел в огонь, изредка подбрасывая тусклому пламени лепёшку сухого кизяка.
— Мастер Лис, — голос говорившего был усталым. Он отложил чашку, и потянувшись, легко коснулся сидевшего у костра.
— Да, — ответил тот.
— Ложитесь спать, я посмотрю за ней.
— Не могу, Серго, — Лис кинул ещё одну лепёшку, — магия в крови разгулялась. Кипит. Мне теперь до вечера не заснуть. Ты сам лучше ложись. С утра работы много будет.
Ветер завыл сильнее, прижимая огонь к земле. Дикий смех гиены донесся с побережья, из степи ему вторило тяжёлое, с придыханием, уханье грязей. Этих маленьких человекообразных трупоедов, с обвислыми ушами и длинными, вечно мокрыми носами, нелегко было встретить в обычной жизни. Но только стоило где-то пролиться крови, как они появлялись и кружили, как стервятники, ожидая своей очереди.
— Тут заснёшь, мастер, — Серого продолжил работать пестом.
Дамежан застонала, разлепила ссохшиеся губы и что-то беззвучно прошептала. Она так и не пришла в себя, оставаясь в беспамятстве весь день.
— Мастер, а как вы узнали, как её зовут? Дамежан, да? — Серго отложил миску в сторону и принялся разминать затёкшие плечи. Лис не ответил. Его глаза, следившие за игрой пламени, лихорадочно блестели. Не дождавшись ответа, Серго взял ступку и снова принялся толочь.
— Странное имя для степи. Дамежан. Больше похоже на хафирское… В Бахде я встречал одного вельможу, и его жену звали так же, — Серго задумался, — а в Аше так звали попрошайку с улицы. Я так и не понял мальчик это или девочка. В любом случае имя хафирское. По-моему, оно как-то переводится. Рассвет? Нет, восход? Ммм… Что-то близкое, не могу вспомнить…
— Надежда, — Лис подбросил ещё в огонь одну сухую лепёшку. Серго картинно прикрыл нос ладонью.
— Да? Точно! Вспомнил! Такое редкое слово в этом языке. Я его никогда не использовал, хотя пересёк весь Хафир. Так откуда вы её знаете, мастер?
Лис молчал. Серго пожал плечами и ссыпал порошок из ступки в небольшую деревянный пенал. Перед ним, на расстеленном плаще, стояла небольшая армия из различных кувшинчиков, мешочков и шкатулок. Заполненная сухим порошком, коробка заняла своё место среди них.