«Караулят!» — отметил он про себя.
Только в этот момент разведчик осознал всю опасность, которой подвергался, и еще раз пожалел, что не удалось поговорить с Честновым. «Пока меня считают за ванька, — бояться нечего, но, если узнают правду…»
Размышления прервал приход Капитошина, Честнова и еще нескольких человек.
— Товарищ командир, каков же будет ответ? — спросил «посыльный». — Товарищ Почиталин приказал привезти от вас бумагу.
— Ответ получишь после собрания. Ты вот что скажи: в Соболево новые части не прибывали?
— Не видел. Может быть, после меня пришли.
— Почиталин приехал один?
— Зачем один? С кучером.
— А отряда с ним не было?
— Не приметил.
По одному, по два начали подходить красноармейцы, обыкновенные ребята, такие же, как в любой части. Глядя на них, Щеглов невольно успокоился: «Какие же это мятежники?!»
Но в этот момент сердце разведчика оборвалось и упало: в комнату вошел… Егор Грызлов. Егор Грызлов, писарь штаба Соболевского укрепучастка, соперник и враг Щеглова.
«Почему он в Гаршине?» — молнией мелькнула тревожная мысль.
Увидев Щеглова, Егор сначала удивился, а затем с притворно-радостным лицом направился к нему.
— Здорово, товарищ Щеглов!
— Знакомого встретил? — заинтересовался Капитошин.
— Когда не знакомый! Это — командир Соболевского эскадрона.
Щеглов заметил и быстрый взгляд, брошенный на него Честновым, и непритворное изумление Капитошина.
— Т-так вы — командир Соболевского эскадрона?
Когда нечаянно упадешь в воду, то страшен первый момент — неожиданность, испуг, холод, — но начинаешь работать руками, ногами, и страх проходит. Так было со Щегловым. Сначала он растерялся, но затем, поняв, что худшее уже произошло, обрел обычное присутствие духа.
— Итак, вы — командир Соболевского эскадрона? — повторил Капитошин, приглашая садиться. — Вы знакомы с содержанием привезенного пакета?
— Да.
— Что посоветуете?
— Выполнить приказание уполномоченного штаба Уралукрепрайона: немедля выступить с отрядом в Соболево, — пожал плечами Щеглов.
— Это невозможно.
— Почему?
— Видите, у меня здесь склад оружия, и крестьяне, во-первых, не дадут подвод, а во-вторых, не позволят его увезти. Оставить же оружие на произвол судьбы я не могу.
— Но вы — воинская часть.
— Поймите, что применить силу я не в состоянии.
— А если это оружие вздумают разобрать по рукам, тогда что вы будете делать?
Капитошин замялся:
— Даже в этом случае я не смогу воспрепятствовать: у меня в отряде те же самарские крестьяне, и они не пойдут против своих.
— Смотря по тому, кого считать своими.
— Разумеется, но вы сначала послушайте, что будут говорить на собрании. Кстати, почему вы без оружия?
— Я не знал, к кому иду и как меня здесь встретят, — усмехнулся Щеглов.
— Ну, это вы напрасно.
— Всякое бывает… Так вот, товарищ Капитошин, собрание собранием, а приказ выполнять вам надо. Слухи же о восстании в Уральске, в Саратове все это сплошная чепуха.
— Я сам не доверял, но…
— Уверяю вас, что это провокация и совсем не умная. Подавить же сапожковскую авантюру у Советской власти найдется достаточно сил.
Без стука вошел Честнов:
— Люди собрались. Будем начинать?
— Да-да, — заторопился Капитошин. — Идемте, товарищи!
«Не велик отряд», — была первая мысль Щеглова при взгляде на собравшихся.
— Товарищи, сейчас мною получено приказание от штаба Уралукрепрайона отряду немедленно выступить из Гаршина в Соболевскую станицу. По этому поводу, я и собрал вас, — начал Капитошин.
— Это для чего же туда идти?
— Нам и тут не плохо.
— Чего мы там не видели? — послышались отдельные выкрики, однако большинство настороженно молчало.
— Дайте, я скажу! — вызвался рослый красноармеец в фуражке с малиновым околышем: — Тут спрашивали, зачем идти в Соболево. Мне, например, это понятно. Восстала дивизия, скажем товарища Сапожкова, ну, и требуются силы. Нас вызывают. Это правильно, только допрежь того полагается объяснить, чего добиваются бойцы дивизии товарища Сапожкова. Я кончил.
Поднялся другой:
— А у меня к командирам такой вопрос: можем ли мы идти против воли трудового крестьянства села Гаршина, если оно не желает, чтобы в подобное тревожное время мы оставили село без охраны?
Щеглова подмывало встать и выступить. Он нетерпеливо ерзал по скамейке.
— Не вмешивайтесь! Вы лишь подольете масла в огонь, — услышал Щеглов рядом тихий, но внятный шепот и, покосившись, увидел, что около него сидит Честнов.