Как только его привели в лагерь, Валентин велел крепко связать пойманного и несколько минут с большим вниманием рассматривал его.
Бандит выдержал это испытание с притворной беззаботностью, которая, однако, как ни искусно была она разыграна, не обманула француза.
— Гм! — пробормотал он про себя. — Этот негодяи производит на меня впечатление лжеца. Посмотрим, ошибаюсь ли я… Кто ты, бездельник? — спросил он грубо.
— Я? — спросил тот с глупым видом.
— Да, ты.
— Я охотник.
— Охотник за скальпами, я полагаю, — возразил Валентин.
— Как так? — сказал тот.
— Ба-а! Я не думаю, чтобы ты принял нас за хищных зверей.
— Я не понимаю, — ответил бандит с простодушным видом.
— Это возможно, — сказал Валентин. — Как тебя зовут?
— Урс.
— Гм, очень красивое имя. Что делал ты, шатаясь возле нашего лагеря?
— Ночь темна, я принял вас за апачей.
— И поэтому ты выстрелил в нас?
— Да.
— Не рассчитывал же ты, я полагаю, убить всех шестерых твоим выстрелом.
— Я и не желал вас убить.
— А! Вероятно, ты хотел нас приветствовать, не правда ли? — спросил охотник с насмешкой.
— Нет, я хотел привлечь ваше внимание.
— Ну, в таком случае ты достиг цели. Зачем же ты скрылся потом?
— Я не скрывался, так как, наоборот, я дал себя поймать.
— Гм! — сказал Валентин. — Впрочем, это безразлично, ты у нас в руках, и чтобы ускользнуть теперь, надо много ловкости.
— Кто знает? — прошептал разбойник.
— Куда ты направлялся?
— Я хотел соединиться с друзьями по ту сторону реки.
— С какими друзьями?
— С моими.
— Правдоподобно.
— Это идиот, — сказал генерал, пожимая плечами. Валентин посмотрел на него выразительно.
— Вы полагаете? — спросил он. Генерал ничего не ответил. Валентин опять обратился к бандиту.
— Что же это за друзья, с которыми ты стремился соединиться?
— Я вам уже сказал, — охотники.
— Прекрасно, но имеют же эти охотники имена?
— А вы разве не имеете своих?
— Послушай, негодяй, — сказал Валентин, которого ответы разбойника начинали приводить в раздражение. — Я тебя предупреждаю, что если ты не будешь отвечать ясно на мои вопросы, то я буду вынужден продырявить тебе череп.
Урс отскочил назад.
— Продырявить мне череп? — воскликнул он. — Полноте, вы этого не посмеете!
— Отчего же, компадре?
— Потому что Красный Кедр отомстит за меня.
— Ага! Ты знаешь Красного Кедра?
— By God! Знаю ли я! Но ведь к нему-то я и шел.
— Вот как! — сказал Валентин с недоверием. — Где же он?
— Э! Там, где он находится, вероятно.
— Стало быть, ты и вправду знаешь, где находится Красный Кедр?
— Да.
— В таком случае, ты нас проводишь к нему.
— С величайшей охотой! — с живостью воскликнул разбойник.
Валентин обратился к своему другу.
— Этот человек изменник, — сказал он. — Он был подослан поставить нам западню, в которую, слава Богу, мы не дали себя поймать… Курумилла, привяжите веревку к ветке этого пробкового дерева.
— Зачем? — спросил дон Мигель.
— Карамба! Чтобы повесить этого негодяя, который думает, что мы глупцы и ослы.
Урс по интонации голоса охотника понял, что пропал. Он вдруг решился не оказывать более сопротивления.
— Браво! — сказал он. — Это хорошо сыграно. Валентин посмотрел на него.
— Вы храбрый человек, — сказал он ему. — Я хочу сделать Для вас кое-что. Курумилла, освободите ему руки.
Индеец повиновался.
— Берите, — сказал Валентин, подавая Урсу пистолет, — выстрелите в себя сами, это будет скорее, и вы будете меньше мучиться.
Бандит завладел оружием с дьявольской усмешкой и с быстротой молнии прицелился в охотника и выстрелил.
Но Курумилла наблюдал за ним.
Ударом томагавка он рассек ему череп.
Пуля прожужжала мимо ушей Валентина, не причинив ему никакого вреда.
— Спасибо! — пробормотал бандит и повалился на землю.
— Что за люди! — воскликнул дон Мигель.
— Canarios! Друг мой, — генерал, — вы счастливо избежали опасности.
Охотники вырыли могилу, в которую бросили тело бандита. Ночь прошла без дальнейших приключений. На рассвете преследование возобновилось. В середине дня охотники подошли к берегу реки. Две
индейские пироги плыли вниз по реке, влекомые течением.
— Назад! Назад! — закричал вдруг Валентин. Все немедленно легли в траву. В ту же минуту целый град стрел и пуль посыпался на листья и деревья. Но никто не был ранен.
Валентин не счел нужным отвечать тем же.