Султанша полюбила сироту, принимала участие в ее судьбе.
В богатстве и довольстве зажила Фатима. Даже находились именитые женихи, которые были бы не прочь взять ее в жены. Но девушка не спешила выходить замуж. Она думала только о простом казацком пареньке Гурейке, которого с первого же раза, как только увидела, полюбила всем своим сердцем, чистой, целомудренной любовью.
Смерть его Фатима горько оплакивала. До сих пор она не могла забыть его образ, который всюду — в сновидениях и наяву — преследовал ее.
Старая султанша привязалась к Фатиме. Часто она посылала ей лакомства, призывала к себе, беседовала с ней. Султанша была умная и просвещенная по тому времени женщина. Она была грамотна, читала коран и другие арабские книги философско-религиозного содержания. Она любила, когда Фатима своим нежным голоском читала ей вслух.
Как-то, беседуя с Фатимой, султанша узнала от нее, что, живя среди казаков, Фатима научилась говорить по-русски.
— По-русски? — удивилась старуха. — Вот как.
Этому обстоятельству она почему-то придала большое значение. Она велела позвать одного из толмачей, хорошо знавших русский язык..
Выбрали толмача такого, который не только хорошо говорил по-русски, но и сам по рождению был русским. Он долго был в неволе, а потом, когда принял ислам, был освобожден из неволи, женился на турчанке и совсем отуречился.
Не зная причины вызова в султанский дворец, толмач вначале сильно перепугался, когда предстал перед султаншей. Он кланялся ей земно, елозил по полу, но потом, узнав, что от него требовалось только и всего, что поговорить по-русски с Фатимой, ободрился. Он заговорил с девушкой по-русски и был поражен чистоте ее речи, отчетливому произношению русских слов и фраз. Она говорила на его родном языке, может быть, даже лучше и правильнее, чем он, забывающий его.
И он сказал об этом султанше. Старуха порадовалась успехам своей любимицы и пожелала, чтобы она иногда беседовала на языке неверных[31] с толмачом.
Фатима обрадовалась такому разрешению султанши. Ей хотелось, в совершенстве знать язык любимого Гурейки.
При следующей встрече с Фатимой толмач расспросил ее более подробно о пребывании в Азове. Девушка рассказала ему все. И не надо быть толмачу особенно проницательным, чтобы понять, что Фатима была влюблена в атаманского сына Гурьяна.
— Он хороший был, добрый, — печально закончила свой рассказ юная турчанка. — Но вот погиб.
— А может быть, и не погиб, госпожа, — возразил толмач. — Слышал я, что не все казаки в тот раз утонули. Многие вернулись в Азов.
Лицо Фатимы просияло. Она недоверчиво посмотрела на толмача.
— Ты говоришь, что, может быть, он и не погиб?
— Вполне даже возможно.
С той поры Фатима стала неспокойна. Старый толмач заронил в ее душу сомнение. «А ведь, может быть, и в самом деле он остался жив? — думала она. — Почему я не подождала возвращения казаков из похода, поверила на слово крымскому послу Коземрат Улак-аге?»
Среди придворной знати разнеслась весть о том, что турецкие войска скоро выступят освобождать Азов от казаков, засевших в нем. Все говорили о казаках озлобленно, с ненавистью, говорили, что они варвары, жестокие дикари, что казаков щадить нельзя, надо их всех уничтожить.
Фатима слушала такие разговоры со страхом. Что же будет с ее Гурьяном, если он жив? Возьмут турки Азов, убьют Гурейку. И она решила его спасти, во что бы то ни стало спасти.
Но Фатима даже не представляла себе, как она может это сделать. Ей казалось, что если бы она попала под Азов и присутствовала при штурме крепости, то сами обстоятельства на месте подсказали бы, что нужно делать.
Но как же попасть под Азов? Если убежать туда, то ее поймают и вернут обратно. А еще хуже, попадет в руки каких-нибудь кочевников и ее продадут в ясырь. Надо что-то придумать другое.
Любовь женщины всесильна. Она ломает каменные стены, ворочает горы. Во имя любви женщина может пожертвовать своим именем, богатством, даже жизнью. Она делает ее хитрой, лукавой, изворотливой.
Любящая женщина, если захочет, может сделать многое. А хрупкая, маленькая Фатима любила, и она хотела спасти любимого человека.
Придя как-то к султанше, Фатима упала перед ней на колени, расплакалась:
— Что с тобой, дочь моя? — изумилась ее слезам султанша и подняла девушку с пола. — Какое горе тебя гнетет?
— Владычица, — сказала Фатима. — Я слышала, что войска великого султана выступают к Азову.