– Есть ещё что-то, что я должен знать?
– Вы должны знать историю дромов, вам будут предоставлены все возможные материалы по этому вопросу, но скажу сразу, почему эти трое отличаются от остальных детей. Они – бури. Вам это о чём-то говорит?
– Нет, достопочтенный.
– Среди дромов всегда существовала закрытая каста могучих воинов, которых в Великой степи обозначали по-разному: бури, курд, бирюк, борз, дунго, волф, ульф, а по-нашему – волк.
– Волк? – удивился капитан.
– Именно так. Они все как на подбор были людьми, скажем так, с несколько необычными способностями. Например, неоднократно зафиксировано, что многие бури владели симпатической стихийной магией, умели обращаться в зверей, имели чутьё на опасность и другое. Все эти способности многие века использовались ими для войны, поэтому они прирождённые воины.
– И эти трое?
– Да, прямые потомки бури, чистая линия без всяких примесей инородной крови. Первый – Пламен сын Огнеяра, его отец командовал Первой сотней Первого гвардейского полка, так называемые «Волки Кагана». Второй – Звенислав сын Прозора, его отец командовал отдельной сотней разведчиков, их называли «Тихая смерть». Третий – Курбат сын Буривоя, его отец отвечал за контрразведку, и его я знал лично, очень хитрый был человек, и как проспал рахский заговор, до сих пор не понимаю. Такие вот непростые мальчики. Конечно, если бы мы знали всё это раньше, было бы легче. Но что есть, с тем и приходится работать.
– Когда мне приступать?
Жрец промолчал, а заговорил молодой герцог:
– Начнёте сегодня же, капитан. Запомните: наблюдение за мальчишками и по возможности помощь.
– А если они людей на улицах будут резать?
– Для этого есть Городская стража, поймает их – хорошо. А нет, пусть бегают до поры до времени. Если они начнут доставлять хлопоты и двинутся не туда, куда бы нам хотелось, мальчишек просто расстреляют из арбалетов, и нам придётся искать иные пути к спасению нашего народа.
– Ваше сиятельство, а куда они должны двигаться и каков их путь?
– Сами толком не знаем. Пока есть мнение, что они должны обратить весь свой пыл, умения и силы на борьбу против рахов, а мы обязаны им в этом помочь. Тогда, возможно, проклятие спадёт с нашего народа.
– Проклятие? – Капитан совсем запутался.
– Этого тебе знать не надо, Штенгель, – сказал граф Таран. – Придёт время – всё узнаешь.
– Разрешите идти? – вытянулся сыскарь.
– Да. – Герцог милостиво кивнул.
– Благослови тебя Белгор, – пожелал ему вслед верховный жрец.
6. Пламен
Каждую ночь мы выходили в город добывать себе пропитание. А поскольку теперь, когда Матео и Гильома больше не было, можно было особо не прятаться, и большую часть того, что получалось украсть или обменять, мы приносили в приют. Сейчас хоть и начало осени, не так голодно, но есть отдельная группа воспитанников, кто никогда не наедается. Сколько ни дай, им не хватало, и таких приходилось подкармливать. То яблочко дашь, то кусочек лепёшки, а иногда рыбку сушёную. Для людей, кто вольно ходил за забором, я говорю о горожанах, это мелочь. А приютскому заморышу – великое счастье.
В общем, так мы жили, и можно поведать о наших ночных похождениях.
После того как приют навестил верховный жрец Белгора, в ту же ночь мы направились в город уже втроем. Курбат обещал дело и не обманул. Бывает, что человек много болтает, а потом оказывается пустышкой, но горбун не из таких. И хотя его план был очень прост, он сулил несомненную выгоду. По нашим меркам, разумеется.
Горбун давно присматривался к хлебной лавке Толстого Петры. Того самого, у которого мы с другом недавно целый каравай хлеба утащили. А вот у Курбата подход был солиднее, и он рассудил, что если грабить, то всерьёз. И если воровать, то не каравай хлеба, а всё, что осталось от вечерней выпечки и не было продано.
Дом Толстого Петры, этого мерзопакостного человека, имевшего привычку кидать в малолетних бродяг камни, находился на площади Умельцев. Здание – с самого края, торговой лавкой ему служила пристройка к жилью, и Курбат сразу смекнул, что сама лавка с площади не просматривается. Даже когда будет ходить ночной патруль, стражники не увидят, что там происходит. А крыша у пристройки черепичная, и если её разобрать, а это не проблема, можно попасть на чердак, с которого есть лестница вниз, к торговому прилавку. Курбат и сам бы все сделал. Но подумал, что лестница на чердак может убираться в дом пекаря. Поэтому самому вновь взобраться на крышу ему было бы проблематично.
Решив, что дело стоит того, чтобы рискнуть, мы приступили к осуществлению задуманного. Вышли в город и, когда время перевалило за полночь, оказались возле лавки жадного Петры. К стене приставили три бочки и по ним поднялись на крышу. После чего очень тихо, осторожно начали подрывать черепицу.