— Видишь, тебе и самой стыдно. Ай и ять! Как же я возьму тебя после этого замуж? Нет, Малиновка, жена учителя должна быть грамотной!
В глазах девушки блеснули слезы.
— Подучилась бы я, може, Геннадий Иваныч! — повторила она, теребя кофточку.
Учитель досадливо махнул рукою.
— Ну, чего подучилась, ну, чего подучилась! Малиновка, что ты мне говоришь! Ну, как ты напишешь «ѣхалъ»? Ну, говори! Какое е?
Девушка посмотрела в бок, на ствол молодой липки, а потом себе под ноготь.
— Е приворотное, — с трудом вытянула она.
Учитель чуть не подскочил.
— Ай-ай, Малиновка, как тебе не стыдно, голубка! Какое это е приворотное? Что это за буква? Из какого алфавита?
Девушка всхлипнула. Учитель взял её за руку.
— Ну, не плачь, полно! Ты, может быть, хотела сказать э оборотное?
— Да.
— Ну, вот, то-то и есть, и закатила бы рюху!
Геннадий Иваныч минуту помолчал.
— А табличку умножения, — добавил он вздыхая, — мы учили, учили да так и бросили. Головка у нас не так устроена, чтобы что-нибудь запомнить! Нет, Малиновка, придётся мне — хочешь не хочешь — на батюшкиной дочери жениться! Она в епархиальном училище, Малиновка, полный курс прошла!
Девушка испуганно взглянула на молодого человека.
— Я теперь, Геннадий Иваныч, «знает», как следует пишу, — з-н-а-е-т, — торопливо назвала она все буквы.
— Я зимой, Геннадий Иваныч, — добавила она с той же торопливостью, — по целым дням над книжкой коптела. Сидишь, сидишь, бывало, пока в сон не бросит. Читать бойко стала, тятенька хвалит; умница, говорит!
Малиновка понурила смуглую головку и тронула рукою лифчик.
— Я табличку умножения даже, Геннадий Иваныч, знаю.
Молодой человек повеселел.
— Разве?
Девушка перекрестилась:
— Как перед Истинным.
— Божиться всё-таки не надо!
Геннадий Иваныч опустился на пенёк и пригласил девушку. Малиновка опустилась на траву ног.
Учитель сделал серьёзное лицо.
— Пятью пять? — спросил он строго.
Малиновка посмотрела на небо.
— Двадцать шесть, — сказала она.
Геннадий Иваныч порывисто встал с пенька.
— Так и знал, так и знал! Ах, Малиновка, Малиновка!
В глазах девушки блеснули слезы.
— Ну, двадцать четыре, — прошептала она.
— Так и есть так и есть — шептал учитель, вздыхая, и взволнованно ходил по луговине.
У Малиновки задрожали веки; на её лбу выступил пот.
— Да как же, Геннадий Иваныч, — плаксиво сказала она, — может, это… А вот трижды четыре, — добавила она уже радостно, — я знаю! Трижды четыре будет тридцать четыре!
— А пятью пять — пятьдесят пять? — сердито буркнул учитель издали и подошёл к девушке.
— Нет, Малиновка, я не могу жениться на тебе; ведь ты даже пятью-пять не знаешь!
Девушка заплакала, встряхивая круглыми плечами. Геннадий Иваныч минуту подумал.
— Ну, а Закон Божий ты проходила?
Малиновка всхлипнула.
— Проходила, Геннадий Иваныч, да не больно шибко.
— До каких пор?
— До потопа, Геннадий Иваныч.
На лице молодого человека отразилась мука.
— Ну, вот, то-то и есть, только до потопа. До потопа у меня в школе вот такие ребятки знают!
Учитель показал рукою на аршин от земли.
— Нет, Малиновка, прощай. Как мне ни тяжело, а мы должны расстаться!
Молодой человек пошёл к дорожкам. Девушка зарыдала. Геннадий Иваныч возвратился к ней.
— Ну, хорошо. Сколько у Ноя было сыновей?
Малиновка сразу перестала плакать.
— Пятеро, Геннадий Иваныч.
— Пятеро, пятеро, — прошептал учитель, укоризненно качая головой.
Девушка робко смотрела в его глаза.
— Как же, Геннадий Иваныч: Сим, Хам, Каин, Авель и Афет!
— Афет, Афет! — передразнил её учитель. — Ах, Малиновка! Малиновка! А. Фет был поэт, а не сын Ноя. Афанасий Фет. Глупая, что мне с тобой делать?
Молодой человек взял девушку за руку. В его глазах стояли слезы. Он обнял девушку.
— Нет, Малиновка, мы не пара! Прощай, голубка!
Девушка прижалась к нему, вздрагивая и плача.
«Какая она хорошенькая, — думал Геннадий Иваныч, — а я должен покинуть её. Иначе меня все засмеют! Да и самому как-то неловко, ничего-то она не знает!»
— Прощай, голубка!
Учитель вздохнул, побледнел и потихоньку высвободился из сильных объятий девушки. Он сел на дрожки и тронул лошадь. Колеса запрыгали по колеистой дороге. Девушка, рыдая, смотрела, как расстояние, отделявшее её от учителя, постепенно увеличивалось.