Мне, вежливо подталкиваемому охранниками, пришлось следовать за ним.
Кабинка поднялась на четвертый, самый верхний этаж. Здесь по идее находились только служебные помещения. Наверное, и мониторы установят, чтобы следить, не мухлюет ли кто-нибудь из игроков и не ворует ли крупье. Обязательно такая комната должна быть в казино. Человек так устроен, что не может пройти спокойно мимо вроде бы легких и ничьих денег.
Но в том кабинете, куда меня ввели, никаких мониторов не было. Стоял в углу большой «фунай» с видеомагнитофоном на нем. У широкого окна имелся стол с вертящимися креслами за ним и перед ним. И все. Скудная обстановка. Деловая. В таком кабинете с секретаршей развлекаться не будешь.
Баркаев сел за стол, кивнул мне на противоположное кресло и движением руки отослал охранников. Я молча ждал. Возмущаться и качать права пока было бессмысленно. Ничего же страшного не произошло? Пока.
Достав из кармана мои документы, Баркаев открыл паспорт.
— Ознобин Денис Игоревич. Так? — Он поднял на меня взгляд.
— Именно, — подтвердил я.
Паспорт был подлинным.
— Приехал к нам из Москвы в командировку.
— Правильно, — опять согласился я.
Конечно, в командировку, а куда же еще?
— Цель командировки не указана.
— Такие у нас в институте бланки, — пожал я плечами.
Бланк был липовый, но соответствовал легенде.
— Так с какой же целью приехали? — спросил Баркаев.
Надо было немного погоношиться.
— А почему вы у меня это спрашиваете? — в моем голосе появился яд. Пусть не забывает, что я немного выпивший, а потому склонен к вздорности. — Вы что, милиция?
— Мы гораздо серьезнее, — спокойно ответил он. — Так что лучше отвечать на вопросы. Итак?
— Если не отвечу — что будет?
— Будет плохо, — задумчиво протянул Баркаев, словно размышлял, насколько плохо он может мне сделать. А он мог, это я чувствовал. Может быть, не нарываться пока?
— Ладно, скажу. Наш институт заключил контракт с одной зарубежной организацией. Некоторые люди там, за бугром, хотят найти своих родственников, пропавших во время войны.
— А по официальным каналам нельзя этого сделать?
— Слишком долго и дорого. Государство старается у иностранных граждан и организаций как можно больше валюты выманить. И работу исполняет плохо, спустя рукава. Мы же за гораздо меньшее вознаграждение делаем все быстрее и качественнее.
— Что же так дешевите?
— В наше время каждой копейке, вернее, каждому центу рад будешь. Это у вас тут, в провинции, жизнь дешевая. А в Москве, если меньше трехсот — четырехсот долларов зарабатываешь, — то ты почти нищий. Особенно, если семья есть.
— Но у вас-то нет?
— У меня нет, потому что боюсь на себя такую ответственность брать. Завтра уволят, и чем я жену и детей кормить буду?
Этаким простачком я выглядел, который за лишнюю зеленую бумажку что угодно сделает, хоть военные тайны распродаст оптом и в розницу. Удалось убедить сурового дядю или нет?
— И кого же вы приехали к нам искать?
Тут я выдал ему всю мою легенду по полной программе. Даже достал и продемонстрировал письмо некоей английской организации, которая по просьбе господина Милфорда Стейти разыскивает его брата Сергея Статина, пропавшего без вести в 1942 году на территории, которую занимает сейчас Республика Байчория. Черт его знает, может быть, и действительно существовали такие братья Стейти-Статины. Во всяком случае, быстрой проверке этот факт не поддавался. А через неделю меня здесь уже не будет.
Закончил я свой спич вежливейшей просьбой посодействовать в розысках, если есть такая возможность, конечно.
Другой бы на месте Баркаева уже извинился и отпустил меня восвояси. Но этот человек напоминал бультерьера, разжать челюсти которого, вцепившиеся в добычу, можно только неожиданно облив его холодной водой.
— Ну а здесь что делаете? Тоже пропавших родственников ищете?
— Почему? — изумился я. — Много слышал об этом проекте вашего президента, захотелось взглянуть. С чисто познавательными целями. А тут встретил приятелей, они пригласили на обед. Почему халявой не воспользоваться?
Слова мои Баркаева покоробили. Ну, так ему и надо, не будет к людям приставать, бдительный. Надеюсь, что у Сашки, если его спросят обо мне, хватит ума не рассказывать, что я все еще военный.
— Что ж, вы меня убедили, — наконец подвел он итоги нашего разговора. — Свободны. Но мой вам совет: больше нигде ничего не вынюхивайте. Приехали в бумагах копаться — на здоровье. А кроме этого, никуда не суйтесь. У нас здесь не любят чересчур любопытных. Усвоили?