— Вот же сука! — вслух изумился я. — Это она своих товарищей предлагает угробить!
— Молчи, женщина! — оскалился Баркаев. Сейчас он походил на злящегося шакала, у которого отобрали кусок падали. — Посидим немного, пока мои люди прибудут. Они этих двоих на клочки разорвут! Уже вызвал, минут пятнадцать осталось.
Ну, мы так не договаривались. Как не сообразили, что у начальника службы безопасности должна быть связь со всеми подразделениями, хоть явными, хоть тайными? Точно сейчас толпа нагрянет. Если очень много будет, то можем и не справиться. Все, надо удирать.
— А куда? — спросил Сашка, когда я коротко пересказал ему услышанное. — В сторону казино не стоит, оттуда, скорее всего, они и появятся. Если в противоположную…
— Но мы же не знаем, куда тоннель ведет! Может быть, вообще в стену упирается.
— Сомневаюсь. Один как бы тупик мы уже видели. По всему выходит, что другой конец этого подземелья — на вилле у президента.
— Там тоже не сахар, наверняка охраны полно.
— И все же это предпочтительней.
— Ладно, давай за журналистами!
Последнего остававшегося в сознании охранника он успел связать по рукам и ногам его же ремнем и обрывком веревки, найденным в рюкзаке. Тот лежал тихо, только испуганно вращал глазами.
Стоянову удалось заставить своих коллег сесть на койках в ожидание нас. Но идти они могли с большим трудом. Обняв Сладкова и Цвигалева за талии, я потащил их по тоннелю. Стоянова мы пустили вперед, а сзади шел Загайнов с автоматом, тревожно оглядываясь. Скорость нашего передвижения была абсолютно черепашьей. Такими темпами нам от погони было не уйти.
— Двигайся вперед! — скомандовал Сашка. — Я их тут задержу.
— Брось хреновиной заниматься! — прокряхтел я. Изголодавшиеся и измученные журналисты были тем не менее чертовски тяжелы и неуклюжи. — Без тебя я отсюда не уйду!
— Ты не понял, Диня, — сказал он ласково. — Я не собираюсь отстреливаться до последнего патрона. Так, несколько неприятных сюрпризов, чтобы ретивость не проявляли.
— Ну, давай!
Мы потащились дальше, а Загайнов скинул рюкзак и стал доставать из него оставшиеся взрывные устройства, все с часовыми механизмами, и сейчас на дисплей нужно было выводить минимальное время — чтобы рванули, как только преследователи покажутся в тоннеле. Сашка как знал, что здесь довольно обширное подземелье, и собирался его непременно уничтожить.
Первый взрыв раздался, когда мы уже миновали отрезок тоннеля с лабораториями. И был он таким мощным, что вокруг все содрогнулось, как при землетрясении, и с потолка посыпались куски бетона и мелкая крошка. Свет и так слабый мигнул и погас. Вот же незадача!
Я вспомнил, что одну из бомб Загайнов заложил в трансформаторной. Теперь придется в темноте шастать…
Прислонив свою ношу к стене, я нашарил в рюкзаке очки, натянул их на лоб. Батарейка еще не села, видно было неплохо. Сзади послышались быстрые шаги. Это догонял нас Сашка. Он тоже был в ноктовизоре.
— Что у тебя за взрывчатка такая? Нас тут чуть не привалило! — накинулся я на него.
— Это не я, — стал он оправдываться. — Помнишь те ящики на складе? Что-то там такое хранилось. Вот и грохнуло. Но это даже лучше. Проход наверняка завалило. Теперь им не пройти. — Он неожиданно хихикнул. — Что там наверху делается! Казино перекосило, стекла вылетели, паника! Люблю!
— Террорист ты, Саня, — с облегчением сказал я. — Меняй профессию.
— Мне моя нравится, зачем менять? Ну что, двинулись?
Впереди нас ожидала совершенно неожиданная встреча. Из-за угла показалась смутная фигура, я схватился за автомат, но потом увидел на человеке платье и понял, что это Софья Краснитская.
С плачем она кинулась к нам. И как только разглядела? Пришлось разыскивать в сумке маленький, но мощный электрический фонарик. Он остался у меня еще с похода в президентское поместье, хотя воспользоваться там им не пришлось. Зато пригодился сейчас.
В свете фонаря Софья выглядела совсем не такой сексапильной, как в комнате допросов. И энергии, исходящей от нее, поубавилось. Можно сказать, совсем исчезла. Сейчас это была зареванная, с перепачканным тушью и помадой лицом женщина, уже не так чтобы первой свежести. Увидев Стоянова, она попыталась его обнять:
— Артурик! Как я рада!
Но тот молча отстранил Софью и отвернулся. А Сашка ехидно проблеял, подражая ее голосу:
— Махмудик!..
Краснитская осеклась, поникла головой. Нам было не до сантиментов.