Вернулся к «запаянному» ацеталу. Постоял в отдалении, позыркал глазьями в справедливом гневе и великой скорби (как раз финальная часть «Реквиема» в голове зазвучала), с подсознанием и Неогвирской СБ посоветовался: достанет ли Гвирляндушке энд компании силенок телепортационных двенадцатигранник с энтого места в раскаленные недра Швабры зафигачить.
Зафигачили моментом. Был двенадцатигранник с ацеталом внутри, хлоп-хлоп – и нетути.
Осколок «янтаря» из модуля с оставшейся в нем парочкой «мидий» - за тот же конец и в то же место…
Потом вежливо попросил Неогвиров переместить себя внутрь «Навигатора». Сразу. Лениво и незачем уже в обратном направлении прыгать, а так моментом в пилотском кресле пепелаца очутился. Прощальный взор на «Колесо Джаггернаута», плывущее над пепельной поверхностью Гадости, устремивши, приказал подсознанию запомнить все, что здесь пережил, но подальше убрать, потому что подобное иногда вспоминать надо, но очень не хочется.
И по телепортационной кнопке ладошкой вмазал, чтобы «Навигатор» сразу над Жемчужным озером поближе к «раскидистой груше» завис.
Глава 4
Глава 4. Дела житейские
…Когда однажды меня в средней группе детского садика, еще в городе Ступино Московской области, шибко вумная тетенька из инспекции ГорОНО сюсюкающим голосом спросила: «Кем ты хочешь быть, деточка?» - я, хитрый такой, чтобы тетенька поскорее отвязалась, ответил: «Хосю быть космонавтом!» ГорОНесса снисходительно пригладила вихор на моей стриженной под «челочку» голове и отвязалась, а я про свое детское желание больше никогда не вспоминал. И правильно делал, как выяснилось. Если бы хотел, много бы дров наломал, прежде чем очевидное понял: космонавтом быть – не мое.
Три дня на реабилитацию ушло после возвращения из Дальнего Космоса на родименький Камагулон-батюшку. Такие вот неприятные последствия от ужаса бесконечного падения в белесый, мириадами блесток пронизанный туман звездного ядра Галактики, когда от микста клаустрофобии с агорафобией внутри меня все кастрируемым поросенком визжало. Про «гадские» и «джаггернаутские» впечатления вообще молчу.
Все-таки аграрий я. Сугубый и прирожденный, чем и горжусь. Мне бы в землице на посадке-прополке-уборке досыти ручками поковыряться, травушку-муравушку покосить да в стога посметывать. Даже коров за дойки подергать, никаких фрейдистских аллюзий при этом не испытывая, и то в кайф. А насчет сельскохозяйственной машинерии – только подавай…
Что-то такое этакое во мне даже братишки антрацитовые прочухали – даром, что ли, постоянно почетным эскортом вокруг меня на берегу Жемчужного озера крутятся. В прошлый раз утрированно осьминожками смотрелись, сейчас не видимостью, а в натуре восемью «ногами» обзавелись, на которых, смешно семеня, по галечнику и песочку передвигаются. И в каком ракурсе на них ни посмотришь – реально смайлик компьютерный: рот смеющийся и окружность «лица» на антрацитовой упругой поверхности прочерчены неглубокими складками, а глаза – как в японских мультиках огроменные. Поначалу даже шугался: в послеобеденном расслабоне на берегу свои глазья откроешь – а вокруг такие вот смайлики-переростки на тебя таращатся. Типа просят больше внимания им уделять, ради чего готовы во что хошь переоформиться по моему хотению – хоть в тех же коров, чтобы я их за дойки дергал. (Здесь, применительно к возможным желаниям антрацитовых кузенов и наличию присутствия в моем растущем юношеском организме гормонального взрыва, легкий закос под Фрейда допустим, но фантазию не напрягайте – не стоит: во мне и близко не лежало, о чем некоторые в меру их испорченности сейчас подумали. Кстати, те, кто подумал, они не одни такие. И, кроме них, тот еще умник психоаналитик выискался, только о нем чуть позже. В смысле, ниже.)
После трех дней реабилитации в полном ничегонеделании провернул на Камагулоне очередную агрономическую реформу. Одну из ложбинок в ареале, где мой приятель Оцеола с соплеменниками кочует, засеял горохом, бобами и соей. Модифицированными умельцами-снусмумриками из Цеха №2 под вкусовые пристрастия и обмен веществ гвирогуронов. Бобовые – они ж неприхотливые, на любой почве и почти без ухода сами по себе непролазными плетями разрастаются, а почва после них, азотом удобренная, - хоть под картошку, хоть под пшеницу. Хотя нет, с пшеницей я погожу: картошку под гвирский метаболизм подогнать легче, а с пшеницей, даже модифицированной, придется затрачиваться на обучение «гуронов» кашеварению или хлебопечению. И еще в приступе альтруизма масенькую деляночку карликовой разновидностью плотоядных древопоганок засадил. Тоже снусмумрики пособили исходный генетический материал в декоративный бонсай переналадить. Уменьшенные инсургенты (специально на 3D компьютерной модели проверил) более дружелюбными не стали и при случае цапнуть могут, но тут, как говорится, не суй руку туда, куда собака нос не сунет. По-любому животнотворный сок из бонсаев давить «гуронам» легче.