Когда Витя-дурачок совсем близко ко мне подошел, половины мира перед моими глазами уже не существовало - один гротесковый портрет Ленина в кепке в полный рост на фоне почему-то плоской Черной дыры на месте аннигилировавшего пространства.
Сны плетутся из ассоциаций весьма причудливо… и, когда со стороны и про приснившееся вспоминаешь, вроде бы даже предсказуемо. Я бы ничуть не удивился, если бы Витя картавым голосом вождя мирового пролетариата заговорил: «Вег’ной до’огой идете, товаг’ищи!» Но ничего не сказал мне старче, лишь посмотрел на меня искоса глазами кроткими, головой покачал загадочно, с укоризною, палочкой своей поманипулировал, показывая, как ею пользоваться и ловчее каменья с дорожки сбрасывать, носом шмыгнул, выскочившую соплину обратно в ноздрю втягивая, и расточился к едрене-фене шизым облаком. А пока расточался, облако шизое в какой-то момент приобрело очертания Командора на пирсе у берегов Мирской «Атлантиды» …
Вот и гадайте, кому делать нечего, какую роль в излагаемом сюжете данное видение играет и как помогает понять внутренний мир героя (меня то есть). По-моему же, даже если сон есть предупреждение из глубин моего апгрейденного Камагулонисом подсознания, абы я в нужный момент правильное и судьбоносное для Мироздания решение принял, то все одно приснившееся - хрень. Информации для размышления маловато будет, а когда через время задним числом придется приснившееся вспомнить, так задним числом любые пророчества сбываются, как у Дельфийского оракула в случае с Лидийским царем Крезом. И вообще любой сон сродни бреду, и когда сумасшедших во сне видишь, да еще в антураже сродни выше описанному, - повод, однако, о собственном психическом здоровье серьезно задуматься.
Не успел – в смысле: проснулся…
…и не в холодном поту, как в литературе традиционно после таких снов пробуждения описываются, но разбуженный гулко заколотившимся сердцем и… не на Камагулоне. И даже не в «Навигаторе», на диванчике позади пилотского кресла калачиком свернувшись, а на своей мышонковской постели, сразу вспомнив все события в реальной биографии Степана Баркатова, этой ночи предшествующие. Не переставая, впрочем, осознавать себя Степуангулем Камагулонским. Оттого и сердце лихорадочно бумкает - неужели все-таки… Но наплывает на глаза пелена, очертания стен комнаты расплываются и уже в полуотрубоне понимаю: это всего лишь сон во сне. В литературе опять-таки тысячу раз описанный. С маленькой поправочкой – в моем случае это не сон во сне, а сон про сон во сне. Это я уже сплю в «Навигаторе», на стационарной орбите над планетой Мир в системе Мирумира зависшем, и мне снится, будто я, вятский, среди ночи проснулся, сон про Витю-дурачка посмотрев, а сейчас снова засну, утром проснусь и, про антрацитового себя не вспоминая, проживу еще один день из реальной жизни Степана Баркатова, который в моей производно-антрацитовой памяти в мельчайших деталях отложится, когда «утром» в кабине «Навигатора» проснусь. (Повторами и косноязычием вас этот абзац не напрягает? Если напрягает – расслабьтесь: я ж состояние себя спящего описываю, которому снилось, что он посреди ночи проснулся и снова заснул, а потом, проснулся, на самом деле все еще спя…)
Глава 18
Глава 18. Не такой уж и бедный и совсем не Йорик
Проснулся с ощущением: затянулась командировочка, однако. И, не вставая, мысленно удивился: во, блин! Получается, в натуре по Камагулону соскучился. «На Камагулон я домой хочу – давно не видел медузы-мамки!»
Шибко-шибко захотелось сию же секунду от Мира прочь восвояси в родное «Нигде-в-Никогда» рвануть, но сдержался. Одно дельце недоделанным оставалось. Разобраться насчет второй половинки резонансного ключа, за которой я давеча целую подводную одиссею провернул. И не так, чтобы с наименьшими затратами и наилучшим результатом, а как русскому (а вятскому в особенности) человеку положено. Героически трудности преодолевая, абы не просто так, а с приключениями нужную вещь надыбать. В конечном итоге кругозор-то я расширил, бравого подводника Жака Ива Кусто поизображал, а половинку ключа надыбывал, надыбывал, да так и не надыбал. Пока.
«Не там надыбывал, - съехидничал Врун внутренним голосом. - По последним данным партайгеноссе «Штирлица», искомое не подо льдом, а над ним обрящется.