— Вам решать, конечно.
— Закрыть немедленно. Сейчас.
Он пришел в ужас, но ничего не сказал. Как всегда.
— Жильцы пускай остаются сколько им нужно, чтобы закончить дела в городе.
Он уже справился с изумлением, теперь лицо его было бесстрастно.
— Заняться этим сразу же?
— Да, пожалуйста. И пусть забьют досками парадную дверь. Большими досками. Прямо поперек входа.
Я стояла у окна, глядя вслед мистеру Дилетту, пока он шел к гостинице. Долго стояла у окна и ждала, а потом увидела, как швейцар подтащил к дверям огромную доску. Ему было слишком тяжело нести одному, и мистер Дилетт помог поднять ее и придерживал, пока швейцар заколачивал гвозди. Тогда я села и слушала, как стучит молоток, пока стук не прекратился.
Было еще рано идти к Холлоуэям, поэтому я взяла последний «Ридерс дайджест» и прочла от корки до корки. Потом надела пальто и медленно пошла к их дому.
Гостей съехалось много. Машины выстроились по обе стороны улицы. Что ж, прекрасно. Чем больше, тем лучше. Я ступала твердо: правой, левой, напрячь мышцы, снова расслабить; я шагала к цели.
Какая меня ждет картина, я знала наперед. Молоденькая женщина с цветком на груди — единственное новое лицо, все остальные — старые знакомые. Запах яблочного пирога в доме, запах розовых гладиолусов; на подносах — сандвичи, пирожное под сахарной глазурью. Истовые баптисты чинно прихлебывают чай; не столь набожные, прыская, откровенничают за рюмочкой дамского винца: херес, а может быть, горячий пунш по случаю морозного дня.
Сколько их было в моей жизни, таких «чашек чая», думала я, поднимаясь по ступенькам к парадной двери. Джон всегда считал нужным, чтобы я ходила в гости, а я всегда делала то, что он считал нужным…
— Абигейл, душенька, — весело пропела с порога миссис Холлоуэй.
Рядом, лениво сбрасывая с плеч богато отделанное мехом пальто, стояла Джин, жена моего родственника Реджи Бэннистера. Я улыбнулась им обеим.
— Какая вы умница, что пришли, — сказала миссис Холлоуэй.
— Я ни за что бы не согласилась пропустить такое событие. — Я вошла, закрыла за собой дверь. — Как поживаешь, Джин?
— Но, Абигейл, милая, вы так похудели, — сказала миссис Холлоуэй.
— Что вы? Я, честно говоря, уже несколько месяцев не взвешивалась. У Джона, правда, были весы, но что-то не знаю, где они. Может быть, он забрал их с собой.
— Ах, Джон, ну да…
— Ну да, Джон, мой бывший муж. — Эти слова грубо ворвались в мелодичный хор голосов и серебристого смеха.
— Я непременно должна вас познакомить с внучкой, — сказала миссис Холлоуэй. — Вот досада, куда это она там забилась в дальний угол…
— Не беда, — сказала я. — Как-нибудь проберусь, только дух переведу.
— Сколько народу, негде повернуться, верно? — сказала миссис Холлоуэй. — Нет, право же, мне следовало обставить все это поскромнее.
— Да, но у вас так много друзей… — Мы одновременно повернулись и окинули взглядом комнату. Действительно, не протолкнешься: в двух смежных гостиных, в столовой и даже на залитой солнцем веранде — сплошь шелковые разноцветные платья. — Интересно, многие здесь со мной в родстве?
Мисс Холлоуэй рассмеялась.
— Вероятно, большинство.
— А ну-ка посмотрим — так, потехи ради. Вы — нет, конечно, вы ведь, как я понимаю, приехали сюда после того, как ваш муж кончил медицинский факультет.
— Да, дружок, а вас тогда и в помине не было.
— Теперь ты, Джин. Сама ты из Монтгомери, зато с твоим мужем мы родственники. Если степень родства не брать в расчет — постойте, сколько же у меня здесь наберется родичей?.. Эмили Фрейзер — раз, потом Луиза Аллен и Кларисса Хардинг, Флора Крич…
— Скажите! — прервала меня миссис Холлоуэй. Кажется, она смутно заподозрила в этом перечислении что-то тревожное. — Скажите на милость!
— И еще одна поразительная вещь. Вот уже сколько месяцев, как я ни с кем из них не вижусь. Правда, странно? Когда даже твоя родня, и то…
— Как это верно, — сказала миссис Холлоуэй. — Просто поразительно. Рюмочку хереса, прошу вас.
И, твердо взяв меня за руку, повела в переполненную гостиную.
Какое-то время все шло как обычно. Чай как чай. Разговоры о болезнях, о свадьбах, чьи дети пошли в школу, чьи кончили. Какое-то время.
Я ничего не говорила. Мне было нетрудно подождать. Я только очень сомневалась, способны ли ждать они. И не ошиблась.
Первой не выдержала сама миссис Холлоуэй.
— Душенька, — сказала она, — я слышала, у вас сгорел коровник — как это ужасно.
— Да, — сказала я. — Ужасно.
— Я в том смысле, что там, говорят, все было по последнему слову техники и так далее.