— Что ж рассказывать, если я уже все рассказал? — обиженно проворчал Карсон.
— Расскажите еще разок, — велел я. — Может, в первый раз что-то забыли. Миссис О’Хара приехала чуть позже одиннадцати тридцати, так?
Он покорно кивнул.
— Я услыхал шум мотора, выглянул вон в то окно, узнал ее машину. Она, как всегда, проехала мимо офиса, поставила автомобиль перед последним домиком, потом пешком пришла сюда.
— Вы не видели, как из машины вылезал мужчина?
— Я никогда не смотрел, лейтенант. Считал, что это не мое дело.
— Что потом?
— Она зашла сюда, заплатила за номер, и все.
— Должна же она была что-то сказать?
— Ну, — пожал он костлявыми плечами, — сказала «привет», спросила, как дела. Вроде все. Мы оба привыкли к этому за последние несколько месяцев, лейтенант. Оба знали, для чего ей нужен номер, и нам нечего было беседовать. Обычная деловая договоренность, и только.
Я закурил сигарету, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не завопить.
— И ни в один из ее приездов вы ни разу не видели мужчин?
— Нет, сэр!
— Даже не полюбопытствовали?
— Нет, сэр!
Что-то было в его уклончивом взгляде и чрезмерно подчеркнутых отрицаниях.
— Вы лжете, — спокойно заключил я.
Он без всякой необходимости лихорадочно пригладил прядь.
— Я говорю правду, лейтенант!
— Вы хоть сколько-нибудь представляете, какие неприятности я способен устроить и вам, и мотелю? — заорал я. — Вы сознательно сдавали номера для использования в аморальных целях? Не трудились просить постояльцев расписываться в регистрационной книге? Мне достаточно заскочить на пять минут в Сити-Холл, приятель, чтобы вы со своим мотелем превратились в историческое воспоминание!
— Полегче, лейтенант! — Он вытащил из кармана носовой платок и принялся вытирать лицо. — Я просто не хотел ни во что впутываться. В любом случае, видел его только мельком. Кажется, когда она тут появилась во второй раз. Я ее провожал до дверей, а мужчина вылезал из машины. Миссис О’Хара что-то выдавила сквозь зубы, и могу вас заверить, не совсем подходящее для леди. Потом повернулась ко мне и велела забыть его навсегда.
— Вы узнали мужчину?.
— Говорю вам, я видел его одну секунду! — В его голосе вновь зазвучали жалобные плаксивые нотки. — Высокий, тощий… Это все, что я мог разглядеть, пока мы не вошли в контору.
— Все это было известно вам вчера утром, — отчеканил я. — Знаете, что с вами будет за сокрытие жизненно важной информации?
— Вы с ума сошли! — заныл он. — Не мог он ее убить, никогда в жизни!
Я выждал три долгие секунды, после чего показалось, будто глаза его вот-вот выскочат через стекла очков без оправы, и спросил:
— Кто он?
— Вот несчастье! — Карсон медленно вытер губы тыльной стороной трясущейся руки. — Просто дьявольская невезуха, и все тут. Ведь он отопрется, вы же знаете. А кто поверит моему слову против его?
— Я поверю, — пообещал я, — если скажете правду. А если соврете, устрою вам больше несчастий, чем мог бы устроить любой из шести ночевавших тут с миссис О’Хара субъектов.
— Ладно, — резко кивнул он, и прядь снова свесилась. — Признаюсь, лейтенант, это меня удивило до чертиков. Потом я припомнил, что он уж лет пять как вдовец. И она тоже вдова. Ну… более-менее ясно. Только я никогда не думал, что такая крупная шишка станет так рисковать.
— Если вы не назовете мне его имя, — с расстановкой проговорил я, — я выдеру эту чертову прядь и вколочу ее вам в глотку!
— Да я пытаюсь, — жалобно выдавил он, — а вы не даете мне слова молвить. Это тип, на которого она работала, большой чин из «Калкон», мистер Браунинг.
— Точно?
— Черт возьми! — Он неудержимо затрясся всем телом. — Пугаете меня до смерти своими угрозами, а когда называю вам этого типа, спрашиваете, точно или не точно! — Он грохнул кулаком по столу. — Точно! Точно! Хотите, чтоб я подтвердил это в суде, пожалуйста! Это точно! — Он скривился, уставившись на меня. — А теперь, лейтенант, попрошу вас убраться отсюда к дьяволу и оставить меня в покое!
— Вы его видели только в тот раз?
— Да.
— А не знаете, она всегда приезжала с Браунингом?
— Я уже десять раз рассказал все, что знаю — завизжал он. — Ничего больше!
— Ну и ладно, — умиротворяюще сказал я. — Я ведь так только спрашиваю.
Браунинг подождет, решил я. У меня был его домашний адрес, и, может быть, дома он станет немножко податливее, чем в стенах своего стерильного офиса. На часах было около четырех, и мне меньше всего хотелось во второй раз за один день сталкиваться с Лейверсом. Тут я вспомнил, что должен принести извинения.