Вот он, оказывается, где: на противоположном конце зала. Я не поверила своим глазам, но никакой ошибки быть не могло: высокая, мускулистая фигура гребца, волнистые темно-рыжие пряди, проникновенные голубые глаза, а на лице — выражение неколебимой уверенности в себе.
— Поддержи меня, если я начну падать в обморок, — в шутку прошептала я подруге.
Небольшая предыстория: Рэндалл Кокс был самым желанным мужчиной всей моей жизни. Золотой стандарт пылкой влюбленности. На первом курсе, оказавшись за пределами университетского городка, мы с Би заметно замедляли шаги, проходя мимо дома, где жил Рэндалл, в надежде хоть мимолетно его увидеть. Он был старшекурсником, «иконой» Принстона, и у него была подруга, не уступающая ему в своем великолепии.
Ко второму семестру мы с Би создали сложнейшую шпионскую сеть, которая держала нас в курсе всех случаев появления Рэндалла в обществе, на вечеринках или в местных барах. Потом мы внедрялись везде, где он побывал, в надежде, что молния дважды ударит в одно и то же место на одной неделе. Если паче чаяния нам везло, мы притворялись, будто не замечаем его, — таковы были наши высокозрелые ритуалы флирта в восемнадцать лет.
Однажды Би увидела, как Рэндалл выходит из «Мак-Кош-холл», и сделала вид, будто фотографирует меня на фоне здания. Та фотография, помещенная в рамку, со слегка расплывчатым силуэтом Рэндалла на заднем плане, прочно обосновалась на каминной доске в нашей комнате на все время нашей учебы.
Другими словами, мы преследовали его. Усердно и неотступно.
— Заговори с ним. — Би скосила глаза, чтобы проверить, нет ли крошек сладкого пирожка у меня на губах. — Ты должна заговорить с ним. Я никогда больше не стану с тобой общаться, если ты этого не сделаешь.
Гарри вскинул брови, мудро восприняв сказанное как прямое указание к действию, и направился к барной стойке.
Дежавю. За две недели до окончания Рэндаллом университета (само собой разумеется, трагическое обстоятельство для наших юных душ) мы с Би углядели его в окне молодежного паба. С трепещущими сердцами мы выгребли все свои жалкие сбережения, чтобы умаслить вышибалу.
— Это — твой последний шанс, — напутствовала меня тренер Би, когда мы пробирались к барной стойке, где Рэндалл ждал, пока его кружку снова наполнят пивом. Наша пылкая влюбленность действительно становилась только моей; Би тогда начинала медленно проникаться симпатией к Гарри, который вот уже целый год с неослабевающим рвением ухаживал за ней.
Стоя у стойки спиной к Рэндаллу, отчаянно пытаясь казаться невозмутимыми, мы изо всех сил искали какой-нибудь предлог заговорить с ним. Просто сказать: «Привет»? Слишком банально. Девушка не могла быть такой скучной и прозаичной, начиная беседу с греческим богом.
По прошествии двадцати секунд, немного поколебавшись, Би совершила невероятное. Притворившись, будто споткнулась о неровно лежащую половицу, она подтолкнула меня — нечаянно, конечно же, — я качнулась назад и невольно ухватилась за Рэндалла. Тот подхватил меня своими сильными руками, и на один краткий восхитительный миг я ощутила, как его крепкая грудь прижалась к моей спине.
Подняв глаза, я увидела, что Рэндалл удивленно рассматривает меня. Меня охватил благоговейный страх. Я онемела и не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть. Он улыбался — весьма доброжелательно, если учесть, что из-за моей «неловкости» он пролил пиво на свою рубашку регбиста.
— Могу я предложить вам другую кружку? — выдала я, потрясенная и гордая тем, что оказалась способна произносить слова и даже складывать их в предложения в его присутствии.
— Гм-мм. Не знаю даже, неужели и вправду можешь? — спросил он, указывая пальцем на заламинированную студенческую карточку, которую я зажала в руке. Он усмехнулся. Это было столь же отвратительно, как добывать фальшивую карточку. У девушки на фото были длинные белокурые волосы, на лице — веснушки. У меня же, напротив, кожа оливкового цвета, доставшаяся мне от моего отца брамина и светло-карие глаза. Как и большинство моих однокурсниц, в то время я стригла свои темные волосы «модной» стрижкой «Рэйчел». Вместо веснушек меня доканывал румянец, заливавший со сверхъестественной быстротой мои щеки, шею, вплоть до груди… что выглядело очень соблазнительно.
Я уставилась на Рэндалла. Забудьте про остроумное студенческое подшучивание — внезапно я потеряла способность соединять буквы в слоги, а слоги в слова.
— Эй, да не беспокойся ты так, — проговорил наконец Рэндалл, возможно, осознав, что я истощила свои умственные способности первым предложением. Он попросил бармена заново наполнить доверху его кружку, а для меня заказал бутылку «Пабст блю риббон» и протянул ее мне. Я пробормотала слова благодарности, и он, кивнув мне на прощание, присоединился к группе своих товарищей по команде за общим столом поблизости.