– Вы должны уяснить одну-единственную вещь, – продолжал Смид; его голос звучал совсем близко, словно у меня в груди. – Сексом вы пытаетесь заменить пустоту в вашей жизни, пустоту, которая должна быть заполнена Богом.
Я пришел туда. Никто не мог обвинить меня в том, что я не пытался.
Небольшой главный зал с раздвижной дверью, выходившей на залитую солнцем бетонную террасу, освещался галогенными лампами. Мы сидели на складных стульях с мягкими сиденьями у входа. Стены позади нас украшали ламинированные плакаты с двенадцатью пунктами программы, обещавшей нескорое, но гарантированное исцеление. На стенах не было больше ничего, даже распятия или иконы с Несением Креста. Здесь подобное считалось идолопоклонством, как и астрология, «Подземелья и драконы», восточные религии, доски для спиритических сеансов, сатанизм и йога.
ЛД занимала крайне враждебную позицию по отношению к светскому миру, более враждебную, чем, например, баптистская церковь, которую я посещал с детства, хотя то, что говорили наставники, звучало знакомо. Одним из направлений баптизма – самого фундаменталистского течения христианства – является миссионерский баптизм, к которому принадлежала моя семья; он запрещает все, что отвлекает душу от чтения Библии и прямого общения с Богом. Более ста или около того деноминаций баптистского толка часто пререкаются на тему того, что дозволено пастве, а что стоит запретить. Некоторые церкви относятся к подобным вопросам очень серьезно. И такие подводные камни на праведном пути, как танцы и нерелигиозная литература, до сих пор вызывают споры. «Гарри Поттер не кто иной, как растлитель детских душ», – объявил однажды баптистский проповедник, посетивший нашу церковь. Я подозревал, что наставники из ЛД тоже не одобрят упоминаний Гарри Поттера, поэтому удовольствие от посещения Хогвартса на страницах книги должно было остаться моей тайной. Вступив в организацию, я заключил серьезный договор с Богом. Он вынуждал меня отказаться от всего, что предшествовало встрече с «Любовью в действии». Перед входом в этот зал меня попросили оставить все, кроме Библии и справочника.
И так как бо́льшая часть клиентов ЛД выросла в подобной атмосфере буквалистского протестантизма и жаждала только исцеления, строгие правила, озвученные наставником, были встречены сдержанными аплодисментами. Невзрачные белые стены казались достойной декорацией: мы словно находились в зале ожидания в надежде, что Господь простит нас. Под запретом была даже классическая музыка. «Бетховен, Бах и им подобные не считаются христианскими композиторами». По утрам во время молитвы в комнате царила оглушающая тишина, создавая атмосферу если не святости, то по крайней мере отрешенности от внешнего мира.
В задней части комнаты находилась зона для индивидуальных занятий: там возвышались книжные полки, уставленные воодушевляющей литературой и изрядным количеством Библий. Тут можно было прочесть множество свидетельств успешно исцелившихся экс-геев.
«Медленно, но верно я выздоравливал, – читал я, скрипя пальцем по глянцевой странице. – Я начал с того, что перестал водить дружбу с мужчинами только для секса. Я постепенно понимал, кто я на самом деле, отбросил прочь фальшивую личность, за которой прятался, чтобы нравиться окружающим».
Последние несколько месяцев я пытался уничтожить «фальшивую личность», поселившуюся во мне. Однажды зимой я вышел из общежития и прыгнул в наполовину замерзшее озеро. Продрогший, я вернулся в комнату, хлюпая ботинками и чувствуя себя заново крещенным. Я стоял под горячей водой, все еще потрясенный ледяным шоком, наблюдал, как капли ползут по насадке для душа, и молился: «Господи, сделай меня непорочным, как эта капля».