— Кстати! — тут же включился брат, — ты просила два гребня, а один в печи дотлевает. Что делать будем?
— Ничего. Завтра придут две девушки, а получит гребень одна.
— Вторая обидится.
— Ничего подобного. Договаривалась одна со мной. Просто я знаю, что придут обе. Но получит та, что договаривалась. А вторая почувствует дефицит. И больше ценить будет. Мы ее в очередь запишем.
— Куда? — удивился брат, — в очередь за гребнем? Да их в лавке куча лежит.
— Лежит, конечно, лежит, да пользоваться ими не возможно. Без волос останешься.
— Ничего, я чешу, нормально.
— У тебя длина маленькая, да волосы жирные. Их даже маслом не надо мазать, чтобы расчесать.
— Нормально у меня всё! — возмутился брат.
— Ага! — подмигнула я парню, а у самой зародился план.
Всю ночь я мастерила мыло, дорабатывала рецепт, чтобы он получился мылким. Добавляла взвары и масла, чтобы было еще и ароматным. Утром ни свет, ни заря растолкала брата.
— Ты чего так рано встала? — бурчал недовольный Негорад.
— Я еще не ложилась!
— Ты с ума сошла? После болезни и спать отказываешься! Мать знает? — стал отчитывать еще меня.
— Тебе не кажется, что мы переросли возраст, когда мамке друг на друга жалуются? Я пока лежала после исцеления, выспалась на год вперед. Да и скоро покупатели придут. Надо подготовиться! — указала на стол, заставленный всевозможными склянками, банками с непонятными жидкостями.
В печи закипал котелок с водой для чая. Рядом стояли пустые ведра, их я опорожнила за ночь, пока занималась изготовлением масок для волос и мыла.
— Что это? — удивился парень, протирая спросонья глаза.
— Это еще товар, которым будем торговать. Ведь волосы требуют тщательного ухода, не только расчесывания. И вот остальным, кто придет за гребнем без договоренности, это мы и продадим. А ты пока пойди воды принеси. Нам тебе потом голову смывать, — указала на ведра взглядом.
— Что делать с головой? — не понял братец.
— Мазать, стричь и вымывать. А еще и бороду сделаем шикарной. Я ножницы нашла! — меня взял такой азарт, что сама себя стала опасаться, но виду парню не подала.
— А ты умеешь? — стал сомневаться в моей затее Негорад.
— Конечно! — заверила его.
А сама подумала о том, что когда-то все не умеют, но потом попробуют и понимают, что и как делается. Ему завтра не под венец, так что ничего плохого не случится.
«Стерва»
— Не нервничай! Сейчас аккуратно подровняем, — успокаивала брата, который ерзал на стуле и очень нервничал в то время, как я орудовала ножницами у его лица.
Оказалось, что стричь бороду и волосы так, чтобы это выглядело презентабельно и захотелось так же, очень ложно. Вспомнила парикмахеров, с которыми постоянно ругалась из-за ценника финального. И признала, что тут есть за что заплатить. И учиться есть чему. Но обратной дороги не было. Мне надо было закончить и, желательно, так, чтобы меня не убил Негорад, а девушки, что придут покупать гребень пищали от восторга.
— Мне кажется, что ты не умеешь! — вдруг дошла истина до мозга моего брата.
Вообще, как он мог сесть и отдать свое лицо в руки сестры, которая все время была у него на глазах, и я не думаю, что он видел ее с ножницами в руках? Эх, доверчивые мужчины. Но сегодня мне это было на руку.
— Красота требует жертв! — выдала привычную для своего мира поговорку.
— Чьих, — почти женским голосом завизжал парень и стал еще больше дергаться.
— Прекрати мне мешать и истерить! Иначе, — пощелкала перед носом зловеще лезвиями ножниц, — жертва будет твоя!
— Мы так не договаривались! — зарычал низким басом Негорад.
«Интересно, он умеет петь?» — зачем-то подумала я. И ничего не отвечая, продолжала то дело, что опрометчиво начала. Было очень сложно. Но потом и даже своей кровью, так как порезала нечаянно свой палец, я завершила работу над преображением брата.
— Вот! — выдохнула с облегчением, чем дальше и больше я смотрела на него, тем больше мне нравился результат.
— Силы Всевышние! — удивилась мама, когда вошла в кухню и увидела то безобразие, что мы там творили.
В какой-то момент мы стушевались. Будто дети, нашкодившие, и ожидающие своего наказания.
— А, — обошла своего сына женщина, — Ты знаешь, тебя не узнать. Я думала только Стехана у нас красивая, а ты тоже очень даже хорош собой.
— Вот! Накопишь выкуп, да еще внешностью очаруешь, и первая красавица села сдаст свои бастионы, — похлопала по плечу брата.
— Ты шутишь? Она никогда за меня не пойдет, — с печалью ответил брат, и я поняла, что как раз хотелось бы ему именно этого.
— А что ей помешает? — сделала вид, что не особо интересно, но все-таки спросила.
— Она сохнет по Кареславу, как и все девчонки села. У Кареслава отец состоятельный, сам парень красив, залихватский, вон какой. Дом у родителей большой. Пока Кареслав не женится, все девочки будут сидеть и ждать. Никто не даст согласия.
— Даже так? — рассмеялась так, что чуть не лопнула, — значит, ты хотел двух зайцев убить! — не спрашивала, а констатировала я.
— Каких еще зайцев? Зачем мне эти бестолковые звери? — сал злиться брат.
— Не такие и бестолковые. Их шкурки выгодно подчеркивают свежесть и молодость юношеского лица молодой девушки. Особенно белый мех. Серый уже не так, — усаживая брата обратно на стул, начала я, — Разве не шьют шапки и варежки из этого меха? — поглаживала по плечам, чтобы он расслабился и отвлекся, — вот еще одна идея. Мама, ты умеешь кроить мех?
Женщина только мотнула головой.
— Вот, сколько месяцев у нас зима?
— Почти все время, лето кроткое, — отозвалась Кремлина.
Хозяйке явно не нравилось, что без ее ведома, что-то творилось в ее вотчине. Она стала сдвигать бутылочки к краю стола, взяла в руки миски, где оставались остатки масок и мыла.
— Это что? — протянула она их мне.
— Это для брата! — зачерпнула много жижи из яиц и масел рукой и тут же втерла в макушку Негорада.
— Эй, ты что делаешь! — завопил он.
— Я, разрабатываю план более жизнеспособный, чем за дешево сбагрить умную сестру за красивого друга. Мы из тебя сделаем красавца, а другие будут завидовать и покупать эти средства, что принесет нам еще и богатство. И уже не Кареслав будет выбирать невесту, а ты. И дом тебе отдельный построим. Вон сколько земли у нас. Разведем кроликов, построим дом. Жене твоей будет вольготно. Что лучше, жить с родителями мужа, пусть и в большом доме, или отдельно по соседству, чтобы мать помогала с детьми?
Лица Кремлины и Негорада вытянулись. Они обдумывали мои слова и их глаза зажигались каким-то ненормальным восторгом. А мне было на руку, что в этом доме, эти люди в меня верят и поддерживают. Значит, будет все хорошо. Значит, все получится. Построим, разовьем, все осилим.
— Только для начала мне отдельный дом построим, а то ты на радостях женитьбы будешь занят не моими проблемами. Так что, для начала дом для меня. Потом уже тебе. А то я знаю счастливых людей, ничего потом не дождусь.
— Стеша, дочка! Почему ты не хочешь замуж? Тебе не нужен дом. Тебя муж заберет, — стала максимально ласково со мной разговаривать мать.
— Я не сумасшедшая, не надо таким тоном, — скуксила лицо, демонстрируя свое недовольство, — Не нужен мне никто, любви нет, и все остальное глупости. На себя надо рассчитывать, для себя жить! И тогда все будет хорошо.
— Это ты из-за Кареслава так? — удивился брат.
— Вот еще! — весьма правдоподобно ухмыльнулась.
Да и правда было это. Кареслав был не причем. Всему виной была моя прошлая жизнь, где мне доходчиво объяснили, что сердцем жить нельзя. Его сломают, искалечат, потом не соберешь. Хотя… сломать можно только раз. Вот теперь мне и ломать нечего. Уже все сломано. Значит, и бояться нечего.
В доме повисло гробовое молчание. Никто не решался его нарушить. Так и находились все в кухне. Мама начала что-то готовить, Негорад сидел намазанный все, чем только было можно. А я просто ждала время, когда надо будет все это смыть.