Я зло хлопнула ладонью по куцей горке пены, вспомнив наш с ним вчерашний разговор. А состоялся он после того, как милиция в лице Коленьки и прочих старших и младших оперов прибыла место.
Сразу по приезде, покуда эксперты снимали какие-то отпечатки, изучали взломанные замки, запечатлевали на фотопленку разгром, Коленька осматривал лестничную клетку. Наконец, мрачный, как грозовая туча, он подошел, приподнял меня за локоть и скомандовал:
— Пойдемте на улицу.
— Зачем?
— Посидим, поговорим, вы воздухом подышите, а то больно вы бледная.
— Еще бы, вам бы такой подарочек ко дню рождения приподнесли.
— Хм. Так вы из-за этого. А я-то решил, что из-за выпитой бормотухи.
Я сначала хотела обидеться, но потом передумала — ну его на фиг, пусть язвит на здоровье, и говорю:
— И заодно Коляна посмотрим, вдруг он уже под лавкой.
— Зачем нам Колян? И почему он должен быть именно под ней?
— Колян — мой сосед, а под лавкой он живет…
— Значит, и вы живете под лавкой?
— Почему?
— Ну раз он ваш сосед, — ехидничал Геркулесов. — Резонно предположить, что под соседней…
— Будете хамить, я вам больше ничего не скажу, — радостно сообщила я.
— А я и не хамлю, я подшучиваю.
— Шутки у вас, Николай Николаевич, дурацкие, так что больше не острите. Лады?
— Лады, — хмуро согласился он. — Так что там с соседом вашим?
— Колян видел убийцу.
— Бросьте болтать, — недоверчиво буркнул Геркулесов.
— Видел, точно вам говорю. — И я поведала историю своей утренней встречи с соседом, которая почему-то не произвела особого впечатления на Коленьку. Прослушав ее, он пренебрежительно махнул рукой, — Глупости.
— Как это глупости? — возмутилась я.
— Очень просто, — Геркулесов усадил меня на лавку, под которой, кстати, никого не было. — Колян ваш алкоголик, словам его грош цена. Ему это могло привидится.
— Он алкоголик, но не шизофреник, — оскорбилась за соседа я.
— Да ладно, его «белочка» посетила, а вы…
— Какая еще белочка? Чего вы тут зоопарк развели? Колян же ясно сказал, что незнакомец спрашивал у него…
— Хватит болтать, — невежливо оборвал меня Геркулесов. — Давайте вашего Коляна сюда, я его сам допрошу. Конечно, толку от этого не будет, но для вашего успокоения.
— Да почему вы так наплевательски относитесь к таким ценным сведениям? — возмутилась я.
— Потому что незнакомец (если он не плод больного воображения, конечно) мог быть просто вашим поклонником.
— Чего?
— Того. У вас их, поди, полно.
— С чего вы взяли?
— Вон у вас какие… — глаза его недвусмысленно уперлись в мою вздымающуюся от возмущения грудь, — … очи черные. И все остальное тоже…
— Черное?
— Красивое, — протянул Геркулесов, оторвавшись, наконец, от созерцания моих прелестей.
— Да нет у меня никаких… — тут я прикусила язык. Нечего ему знать, что я далеко не сердцеедка. — Хм… Поклонники у меня есть… конечно… даже много… Но это был не поклонник, — более уверенно затараторила я. — Это был убийца, он и лифт, наверное, сломал, чтобы мне напакостить…
— Ну конечно, — Геркулесов выдал свой фирменный смешок. — Такой умный, изобретательный и осторожный взял, да и показался вашему дегенерату на глаза.
— Он, наверняка, был уверен, что Колян его не видел. Или же он замаскировался. Или думал, что Колян заспит. Или надеялся, что вы, наш премудрый оперуполномоченный, ему не поверите. Да мало ли, что творилось в его голове!
— Давайте вашего алкаша, — выпучив на меня глаза, гаркнул Геркулесов.
— Не видите что ли, что нет его? — гаркнула я в ответ и шаркнула ногой под лавкой.
Коленька заглянул под скамью.
— Он, правда, там живет?
— Прописан он в квартире 59, но там он только ест и моется иногда. А здесь его излюбленное место.
— И во сколько он возвращается… гм… домой?
— Когда как. Обычно в это время, но у него сейчас новая дама сердца, он, наверняка, у нее.
— Так. — Геркулесов нахмурился. — Так. Ну ладно, соседа вашего мы допросим, как будет возможность, сейчас меня волнует другое.
— Что именно? — с готовностью поинтересовалась я.
Геркулесов почесал затылок и задумчиво протянул:
— Имеет ли ограбление вашей квартиры связь с цепью убийств?
Я удивленно на него воззрилась, потаращилась со значением, потом, не дождавшись от него реакции на мой гипноз, сказала:
— Конечно, имеет.
— Ф-р, — фыркнул он, уничтожающе, — откуда вы взяли? Это, милая моя…
— Я вам не милая.
— Да уж, — хмуро буркнул он, — с этим я, пожалуй, погорячился.
— Пожалуй. К тому же, я не ваша.
— Слава тебе, господи, за это!
— Но-но! — я ткнула его в плечо, позабыв на минуту о том, что он лицо при исполнении, а значит, неприкосновенное.
— Так откуда вы взяли? — поинтересовался он, поморщившись от моего тычка. — Вроде, наш убийца мародерством не грешил.
— Посудите сами, — я придвинулась поближе к собеседнику. — Квартира перевернута, но практически ничего не пропало.
— Как ничего? — взвился он. — Вы же сами сказали, что украдены: магнитофон, золотая цепочка, кожаная куртка и энная сумма …
— 300 рублей, лежащие на тумбочке, приготовленные для покупки мешка картошки. Зато в шкафу под бельем (все домушники, кстати, в курсе, что российские бабенки прячут сбережения именно там) имеется заначка в 300 долларов, она там так и лежит.
— Не заметил. Проворонил. Да мало ли… — Он махнул рукой. — А двухкассетный магнитофон «Филипс»? Его-то украли. А цепочка?
— Магнитофону 5 лет, он старый, к тому же собранный в Малайзии.
— Сейчас ничем не брезгуют…
— А в моем столе лежал и, между прочим, до сих пор лежит плеер фирмы «Панасоник». Новенький. А рядом сотовый телефон «Сименс», правда, отключенный, но раз сейчас, как вы говорите, ничем не брезгуют, мог бы и прихватить. К тому же, куртка купленная на обычной барахолке за 150 долларов, пропала, а коллекционный пиджак от Сони Рикель висит на вешалке. Дешевая турецкая цепочка исчезла, а настоящее жемчужное колье (купленное у одной престарелой графини еще моей бабкой) так и болтается на шее у куклы.
— Но он же не знал, что вы на кукол настоящие жемчуга вешаете! — возмутился Геркулесов.
— Вот именно! Ничего-то он не знал! Ни где деньги обыватели прячут, ни как барахло от фирмы отличить. Уж больно подозрительный домушник.
— А с чего вы решили, что он профессионал? Может, это случайный воришка? Пьянь местная? У вас дверь на честном слове держится, ее любой мог открыть.
— Тогда он просто обязан был украсть и плеер, и телефон. Ведь стол-то он перетряхнул! — все больше распалялась я. — И даже пульт от телевизора.
— Зачем ему пульт от телевизора, без телевизора? — растерянно моргнул Геркулесов.
— Они их сдают на радио рынке по 100 рублей за штуку. Вы разве не знали? Нет?
— Нет. — Устало молвил он. — Но я так и не понял, к чему вы клоните?
— Я клоню к тому, что некто, забравшийся ко мне в квартиру, что-то в ней искал. А чтобы завести вас или меня в тупик, прихватил для вида первые попавшиеся под руку ценные вещи, чтобы представить свой визит, как ограбление.
— И что?
— Что — что?
— Что он искал?
— Не знаю, — уныло молвила я.
Я и впрямь даже предположить не могла, что именно маньяку понадобилось в моей бедноватой квартире. Вернее, предположить-то я могла, да что толку, от моих гипотез легче не станет. Я, например, допускаю, что выискивал он что-нибудь из моего нижнего бельишка, трусики или лифчик. Может, ко всему прочему, он еще и фетишист. А что? Не исключено. Мало ли, какие заскоки он нам еще продемонстрирует. Мог он еще искать…