В нашей стране, к сожалению, этот опыт не привился. Нам кажется, что вполне достаточно поговорить с друзьями «за жизнь» — и все устаканится. Увы, но это не так. Беседа решает другие задачи: разгоняет скуку, дает пищу мозгу, помогает провести часок-другой-третий в приятном обществе — и все. Это не терапия. Но это отдых, что тоже немаловажно. А ты умеешь отдыхать? Способна ли ты раслабляться?
Отдых надо разнообразить по мере возможности, а главное — выбирать способ времяпрепровождения согласно «внутреннему настрою». Если, например, ты интроверт, шумные вечеринки и многолюдные тусовки тебе противопоказаны. Демонстративность натуры, наоборот, исключает уединенный отдых в лесных кущах «вдали от шума городского», друзей и знакомых. А между тем мы сплошь и рядом идем на компромисс, когда строим планы насчет отдыха. Например, домашние убеждают тебя поехать на дачу: молочка парного попить, малинки поесть, у речки посидеть, комаров покормить. А ты видишь в мечтах модный курорт, белый пляж, фирменный коктейль и принца в белых брюках и темных очках. Какое тут может быть «среднее арифметическое»? Разве что комары, которым все равно — Среднерусская возвышенность кругом или пальмы с папоротниками.
Но если ты постоянно поддаешься на чьи-то уговоры, жертвуя своими интересами, отдых тоже превращается в работу. Получается, что ты работаешь без отдыха. Скверное положение дел. И его необходимо изменить, пока что-нибудь не изменилось в тебе.
Глава 9. Трудоголизм — достижение или болезнь?
Есть люди, которые испытывают психологическую зависимость от… сотовой связи. Если мобильник отключен, они ощущают жуткое чувство тревоги: вдруг в их мире, прямо в данный момент, происходит нечто ужасное — а они-то не знают! Обладатели этой фобии носят с собой сразу несколько сотовых, чтобы обезопасить себя от «выпадения из действительности». Благодаря попеременно воющим и содрогающимся механическим гоблинам их рабочий день может длиться круглые сутки.
Почему, спрашивается, сослуживцы этих бедняг не стесняются набрать номер в ночь глухую? Чтобы узнать ерунду, которая прекрасно подождет до утра? А у таких «зависших в радиоэфире» не бывает ни ночи, ни дня. Им даже приятно, что мобильники оправдывают возложенные на них надежды: осуществляют жутко срочную и вдохновляюще бесперебойную связь с миром. Люди этого плана — трудоголики. Они похожи на моряков в вечном плавании: в открытом море отпуск не потребуешь, и в шторм нельзя взять отгул. Максимум, на что можно рассчитывать — это перерывы на сон, еду и гигиенические процедуры. Но любое «личное время» может быть прервано: «Свистать всех наверх!» Так вот, трудоголика «свистают» чаще других: он и так на вечном дежурстве — почему бы не подключить его к череде — нет, к целому конвейеру задач, требующих немедленного решения?
Сама понимаешь, над кем висит этот Дамоклов меч. Над представителями деловых кругов — в первую очередь. Конечно, сотовый — великолепное достижение технического прогресса, его нельзя недооценивать. Но у любых даров цивилизации имеется оборотная сторона. Это знают даже христианские миссионеры. Изнанка мобильной связи состоит в том, что человек оказывается «всегда при деле» — в любой момент запищит и завибрирует в сумке, в кармашке, у пояса — и ты отрываешься от любимого фильма, от вкусного блюда, от интересной беседы, чтобы сосредоточенно пробубнить: «Да, я слушаю. Так. Когда? Почем? А нам сколько? А им? А кто это говорит?» — и считай, твой личный неприкосновенный и незаменимый отдых пошел прахом.
Занимаясь делами все двадцать четыре часа в сутки, мы утрачиваем способность расслабляться. Мы так устаем, что заснуть не можем без снотворного. И порой нам даже снится, что мы хотим спать. Этот образ жизни здоровым не назовешь. Тем более, что лекарства со временем тоже ослабляют или вовсе прекращают действие. Как быть трудоголику, потерявшему понятие о полноценном отдыхе? А как быть организму, потерявшему надежду на восстановление ресурсов? Проблема третьего тысячелетия — личная экологическая катастрофа — пока не имеет однозначного решения. В США, например, сегодня очень ценят людей, которые умеют расслабляться, отключаться от круговерти дел и проблем — рядом с ними и всем прочим легче перестать «функционировать» и отдохнуть душой. В России подобную «расслабляющую» роль нередко принимают на себя горячительные напитки. Лекарство страшнее болезни. Нет, это, конечно, не выход. Надо уметь отгораживать свое «неприкосновенное пространство-время» от дел и забот — без участия химических психологических «слабительных».
И, кстати, «жить на работе» — вредно. Для работы в том числе. Как ведет себя человек, для которого рабочее место — дом родной? Вспомни два типа начальников — «мамку» и «газонокосильщика». Что такой руководитель делает в офисе? Он здесь не только реализует себя, выполняет свои обязанности, завтракает, обедает и ужинает — он здесь общается с народом, ссорится с соседями, заводит интрижки и выплескивает эмоции. Словом, фигурирует в том качестве, в котором его как сотрудника видеть нежелательно. Его «сложные, противоречивые отношения» с окружающими мешают нормальному ведению дел. Причем сам виновник этой путаницы порой не имеет представления, насколько он неудобен и утомителен в своих «позывах и порывах». Он просто перепутал личное и общественное, переплавил их друг с другом — не в пользу общественного. Его внерабочая жизнь, как правило, еле теплится. Но должен же он где-то ощутить всю полноту существования?
Чтобы не уподобиться такому «газонокосильщику» или «мамке», а также чтобы сберечь свой организм для долгой жизни, согласись: трудоголизм — нездоровое состояние тела и души. Нездоровое и нежелательное. Почему же их столько развелось, трудоголиков? Приливная волна самоубийственных настроений, что ли, поднимается? На самом деле склонность к суициду в наше время встречается не чаще, чем в эпоху романтизма. Наверняка реже. Тогда самоубийство казалось изысканным, рафинированным, умирать «неестественной» смертью было модно. Сегодня в моде здоровая психика и здоровая органика. Значит, будем искать путей к здоровью.
Первое и главное условие, как уже упоминалось, — полноценный отдых. Второе — четкая грань между личным и общественным, и для каждого — своя территория, причем неприкосновенная и благоустроенная, а не проходной двор в кучах мусора. Поскольку без второго не бывает первого, сначала попробуем очертить ту самую «территорию личного». Но почему, спрашивается, это так трудно сделать? Да именно потому, что человеку свойственно экономить на самом драгоценном: на собственной личности, на радостях жизни, на запасе жизненной энергии. «Для пользы дела» мы охотно берем кредит под это «движимое и недвижимое имущество» — и не слишком усердно рассчитываем свои «депансы» (расходы — прим.). Словно из бездонного колодца черпаем. Изредка мелькнет робкая мыслишка: «Чем отдавать-то?», но тут же от нее отмахиваются: «Сочтемся! И не лезь! Найди себе ипохондрика — его и терзай, а я человек дела, мне насчет здоровья хныкать некогда!»
Хныкать, естественно, бесполезно. Нытье никогда не решает проблем. Ипохондрик просто-напросто грузит окружающих своими (часто мнимыми) недугами, разводит на сочувствие и добивается скидок и льгот. Видишь? Подобная тактика ничего «для здоровья» не делает, а, наоборот, использует состояние тела и души как средство для шантажа. То есть опять же в профессиональных интересах — пусть и слегка… своеобразных. Если у ипохондрика на удивление бравый вид — как говорил Козьма Прутков, «душой он предобрый и телом предюж», — то и никакого нет резону увечным притворяться. Сперва надо слегка похудеть, побледнеть, пострашнеть. Некоторые так поступают сознательно, некоторые — подсознательно. Все равно — здоровье страдает в угоду доходу, пардон за каламбур.