- Теона?
Отец все так же внимательно смотрел. Я выпрямилась, и обернулась к графу.
- Сэм, ты помнишь, мы читали с тобой о женщине по имени Мара Бэггит.
Тот нахмурил лоб.
- Это та, чью смерть первой зафиксировали от действия Интуитивной магии? Ну, помню, а что такое?
Я набрала в грудь побольше воздуха.
- Не знаю, получиться ли мне пересказать все то, что здесь написано… Но я постараюсь. Эта книга – своего рода откровение двух людей. Первая половина – дневник Таты, дочери Мары. Там девушка писала в частности о своей матери, ее даре, ну и обо всем, что происходило в их семье.
Мара Бэггит была очень красивой женщиной, и очень решительной, для своего времени. Она жила одна с дочкой на окраине города, не побоялась выгнать из дома мужа-пьяницу, и тащила хозяйство и ребенка на себе одна. Тата писала, что, не смотря на вечную занятость, мама была доброй и ласковой по отношению к ней. Женщина обладала Интуитивной магией, очень гордилась этим, и желала, чтобы этим видом магии владела ее единственная дочь.
Шло время, и один мужчина из очень знатного и богатого рода заприметил Мару. Он решил, что женщина должна принадлежать ему, и предложил ей содержание в обмен на ее беспрекословное подчинение. В нем также присутствовали задатки Интуитивной магии, хотя и не такие шикарные, как у Мары. Женщина как могла отказывала, пока однажды ей не пришлось посреди улицы прилюдно дать отпор настырному кавалеру. Тата писала, что знатный господин был со своими друзьями, и пытался облапать ее мать, а та сбила его с ног одним ударом, чем опозорила мужчину. Тот попытался схватить ее, она отбивалась, и в конце концов, пустила в ход Интуитивную магию.
Тут надо сказать, что волшебник не всегда знает, как поведет себя узор с такой силой. Тата была уверена, что мать хотела сделать что-то, что просто поможет ей и дочери сбежать, но все пошло не по плану. Из ее рук вырвались бело-золотые нити, которые изуродовали лицо мужчины, оставив на нем глубокие, неизлечимые шрамы.
Мара ужаснулась тому, что натворила, и, в последний раз воспользовавшись своим даром, переместила Тату домой. Больше девушка не видела мать в живых, лишь спустя несколько месяцев ей пришло извещение, в котором говорилось, что Мара умерла от самовозгарания. Девушка ни на секунду не поверила бумажке, она была уверена, что маму убил тот знатный господин.
Я замолчала, оглядывая отца и графа. Они медленно переваривали полученную информацию.
Я допила остатки чая, и решила продолжить.
- В общем, не знаю, как, но позже этот дневник попал в руки того самого господина, которого изувечила Мара. Он отчего-то решил продолжить вести в нем записи, и в какой-то момент зачаровал книгу, скрыв ее от глаз посторонних. Не знаю, каким образом отсеивает заклинание тех, кто может видеть написанное, и тех, кто этого видеть не может.
Вы бы знали, сколько на этих страницах обиды и ненависти! Он не смог простить женщине своего позора, своих шрамов, отказа быть с ним! Он злился и копил свою ненависть, пока однажды у него не созрел план.
Он направил все свои деньги, власть и силы только на одну цель в жизни – уничтожить как можно больше женщин, обладающих ярким даром Интуитивной магии. Знаете, как маньяк, который остановился на одном образе своей жертвы, так и он, только в его руках было слишком много возможностей. Чтобы привлечь больше последователей, он сочинял небылицы об опасности этого вида магии, о том, что нужно держать таких людей под пристальным вниманием, а в случае возрастания их способностей – сразу же убирать. Но так, чтоб не было шума. Естественно, он не афишировал, что ему нужны лишь трупы женщин. Но в дневнике признавался, что мужчины, убитые ими, это так, чтобы не было подозрений. Основное удовлетворение он получал, стирая с планеты тех, кто как можно более походил на Мару Бэггит.
Я вновь замолчала. Лица мужчин были непроницаемы, и я знала, о чем они думают. Но нужно было сообщить самое тяжелое, и тянуть дальше было некуда.
- Я не сказала главного. Тот знатный господин, что затеял весь этот кошмар, - я усилием воли перевела взгляд на ставшего таким родным человека, - его имя Кариб Мёрд.
Часть 22
Утром следующего дня я на рассвете вышла из стен академии, чтобы проводить отца. Не скажу, что это для нас было обычным делом (кажется, это вообще первый раз, когда я его провожала куда-то!), но сейчас его поездка была особенной.
Я обняла академика на прощание, и отправилась в сторону озера, кутаясь в свитер. Солнце только начало подниматься, поэтому еще было довольно холодно.