Несмотря на канувшие в Лету времена безусловного доминирования сильного пола, статус женщины и в наши дни зачастую определяется наличием и «качеством» ее мужчины. Если у братьев случается соперничество — а это явление нередкое — то, как правило, в сфере социальной. А вот женщины, наоборот, нередко доказывают свое первенство путем «интимных побед», уводя у сестрицы поклонников. Мы, женщины, соревнуемся между собой посредством мужей, любовников, ухажеров. И оттого смотрим на них как на инструмент, вернее, как на оружие, обеспечивающее победу в извечной женской «партизанской войне». Не самая выгодная точка зрения — причем сразу для обоих полов. Люди потому не в силах понять друг друга, что и относятся к существам противоположного пола «утилитарно-инструментарно»: нужно проделать отверстие — возьми дрель, необходимо убраться — задействуй пылесос. Хотя… скорее, это у мужчин представление о женщине тяготеет к бытовой технике — пылесос, стиральная машина, миксер, тостер. А для нас мужчина «высокого качества» — что бриллиантовое колье и белый лимузин. Ну, а те, которые невысокого — типа бисерная фенечка и трехколесный велосипед.
Это противоположное «видение» партнера — не что иное, как последствия разницы между мужской и женской системой ценностей. В среднестатистической женской пирамиде приоритетов любовь и (или) секс занимают более высокое положение, нежели в среднестатистической мужской системе ценностей. Мы традиционно настроены на самоутверждение в сфере эмоциональных «свершений»: большинство женщин подсознательно оценивает себя соразмерно доле мужского внимания — если я желанна, значит, я существую. Противоположный пол имеет совершенно особый взгляд на сексуальную и на эмоциональную сферу: в мужском восприятии этой области человеческого существования «содержание» прагматизма намного выше, чем в женском. Поэтому мужчины романтизируют социальную сферу: бизнес, политику, спорт и т. п. То, что женщина ищет в сфере личных отношений — награду и почет, колье и лимузины — мужчина пытается отыскать в сфере общественных отношений. Занять лидирующую позицию именно здесь, а не в любовных играх, им кажется важным. Впрочем, отнюдь не всем и отнюдь не сразу.
Молодость с ее гормональным безумием и отсутствием сколько-нибудь «престижного» социального статуса, авторитета, финансовой обеспеченности — тяжелое время для личности. Формирование натуры далеко не завершено, а требования к подрастающему поколению со стороны общества уже присутствуют — причем требования весьма высокие. И мы начинаем самоутверждаться в эмоциональной сфере по принципу «Меня полюбили — значит, я лучше всех!» Принцип ложный, зато действенный. Причем обоюдно — и в плане приобретений, и в плане разочарований. Последних, как правило, больше. В детстве и в юности мы вообще создаем массу всяческих «легенд и сказаний» о лицах противоположного пола. Так и рождаются убеждения вроде «все бабы — с Марса, а мужики — с Венеры, друг друга им не понять». Отнюдь! Понять можно, если учесть разницу восприятия, разницу приоритетов и то, что наши мамы-бабушки не всегда и не во всем правы. Потому что взгляд на вещи меняется — так же, как и сами «вещи». О чем это мы? Да о месте секса, семьи и особей противоположного пола в жизни человека.
В наше время идея партнерского брака завоевывает Россию. С трудом, надо признать, завоевывает. Уж очень долго россияне жили в удобной системе ролевого брака: мужчина — добытчик, женщина — хозяйка дома. Один (одна) главенствует, второй (вторая) подчиняется. И все работало. Но так же, как ЭВМ размером с грузовик — объект глубокой советской гордости, сменили компьютеры размером с козью какашку, так же и ролевой брак уходит в историческое прошлое в качестве неудобного, громоздкого и уморительного предмета. Мы учимся сосуществованию на равных правах. Но легенды и сказания, тем не менее, крепко вросли в наше сознание и подсознание. И держат нас мертвой хваткой. Или это мы их держим — как посмотреть. В общем, в этой книге речь пойдет не только — и не столько — о мужчинах как таковых, сколько о наших, девичьих предрассудках и приметах на «мужскую» тему. Только избавившись от них, можно избегнуть роли «обузы и нагрузки», устав от которой, мужчине нестерпимо хочется рвануть в синеющую даль с полной выкладкой за спиной и вспомнить годы молодые — все как есть, с дешевым горячительным, с нетребовательными подружками, с небритыми дружками и с безголосым пением у костра в антисанитарной и нездоровой обстановке полного мужского взаимопонимания.
Вот, пожалуйста, и первая тема для обсуждения: что такое экстрим для мужчины? Почему они ищут приключений на свою филейную часть, пренебрегая элементарной осторожностью? Особенно нас, девочек, волнует, конечно же, экстрим сексуальный. Тем более, что взгляд на любовь, на секс и на измену у полов совершенно различный. Об этом все знают — и все пренебрегают этим знанием, когда дело доходит до разборок. Нет, но как он мог?! Мер-р-рзавец!!!
Глава 2. Исповедь сексуального анонима
«Очистив мозги от неглубоких мыслей похотью, словно желудок — слабительным, иду по бульвару, напевая: «Мадам? — Девица! — Свободна? — Как птица!» — и стоит ли меня осуждать? О, сколько нам киносюжетов, а также нелегальных клубов готовит непристойный карнавал! Маски незнакомые и неузнанные тем и хороши, что не требуют «продолжения банкета»: «Я к вам пришел навеки поселиться!» Ибо жизни любовников не соприкасаются, когда соприкасаются тела.
Я вижу: участие души в любовном акте — отнюдь не бесспорно. Поиск счастья на вечер — ну, на уикэнд — совсем не обязательно последнее танго в Париже… Существуют, к нашему счастью, и другие танцы — «Семь сорок», например, или кадриль — в городах и весях, вроде бы неподходящих для распутства. А уж для изысков-то! Хотя, на грубый вкус, прелюбопытное бывает ощущение, когда нетронутое цивилизацией дитя провинции вдруг становится на путь… неистинный. Да, не в одних лишь ритмах танго страсть вырывается на волю. Нам, детям XX века, пережившим не одну революцию, но сочувствующим только сексуальной, хочется не просто разнообразия — хочется себя, необузданных, со всех сторон показать. И, расхрабрившись не на шутку, на бреющем полете мы проходим над толпой возможных, вряд ли возможных и невозможных афродит, превращаясь то в одну, то в другую, то в третью «личину». Тональность любовных пристрастий меняется, словно амплуа стареющей актрисы — от лирических порывов инженю до шуточек комической старухи. Удовольствие? Как когда. Разрядка? Непременно.
Центр удовольствий в мозгу человека — один на все случаи жизни. Ему годится и горячительное, и азартные игры, и смена обстановки. Но привыкание заставляет искать новое средство для возбуждения нервных клеток. Увеличение дозы не решает проблем. Накатила депрессия — значит, ищи способ развеять тучи. Привычное обрыдло. Дозволенное усыпляет. Жизнь течет мимо полноводным потоком, а ты торчишь в застывшей действительности, как волжский утес. Специалисты твердят: «Это временное явление», библейский царь Соломон вторит: «И это пройдет», но воображение вновь и вновь предлагает соблазнительные картины неиспытанных дотоле удовольствий. И, напялив спешно маску, какая подвернется, предстаешь перед незнакомой аудиторией Казановой, ночным разбойником, алеутом, что крепко на руку нечист. Долгожданная встреча и моментальное взаимопонимание — улов мастера или удача везунка. Час безумства, оголтелый секс. Никаких клятв при расставании, никаких затуманенных слезой взоров — удобство и простота в обращении.
Но не в избавлении от дополнительных хлопот и не в дешевизне антуража главное достоинство спонтанного, или вовсе анонимного секса. Не в том дело, что секс также возможен без дежурных походов в кино и «Макдоналдс», без ароматических свечек и кружевного белья под шелковым пеньюаром. Не во всяком моногамном соитии присутствует ужин с омарами и шампанским, пена кружев и никому не нужные миллионы алых роз. Для того, чтобы из привычного сексуального обихода ненужное вычеркнуть, нужное подчеркнуть, необязательно разрушать устоявшиеся отношения и скатываться в болото примитивно-инстинктивных наслаждений. Кстати, разве любовь с похотью взаимозаменяемы? Скорее нет, чем да. Ибо не в технике секса, а в задачах — основные различия между «страстью нежной» и «страстью пылкой».