-- И... ещё, -- пару раз моргнул, добиваясь моего полного внимания, -- про «... я перестану вас уважать», мне очень понравилось, правда.
Не дав прилюдно залиться румянцем, а в моём случае побагроветь, Филя удалился ни разу не обернувшись, так же, стоя лицом к дверям выкрикнул «до скорой встречи!» и вышел, а меня загрызла совесть. И с чего вдруг я сорвалась, вот он, не очень-то на меня и обижается, хотя потери в случае новой формы договора с его стороны едва ли не многомиллионные, а он о кофе... Стыдно, Читаева, стыдно. Не дал моей совести окончательно покончить с хозяйкой телефонный звонок. Звонила Аллочка и я естественно ответила. Оказалось, Викторович так впечатлился Аллочкиному наряду, и с заявлением, что это судьба, повёл её чуть ли не под венец, уже ночью признался в своих сомнениях по бизнесу и неминуемо наткнулся на суровый женский взгляд, после которого согласился на решительный шаг противостоять напору сторон и, судя по увиденному мной сегодня, выиграл.
-- Ой, чуть не забыла, Лариса Витальевна. – Уже вешая трубку услышала я и помедлила.
-- Ну, что ещё?
-- Ещё звонил Леонид Михайлович, долго кричал, допытываясь, что вы там устроили, грозился всех поувольнять, сетовал, что до вас вечно не дозвониться и клятвенно заявил, что порвёт при встрече на клочки. Но суть была в том, что на конец месяца у нас, как оказалось, -- хмыкнула Аллочка и вполне оправданно, ничего на конец месяца у нас не намечалось, -- какой-то крутой перец из Москвы заказал банкет. Леонид Михайлович сказал, что мы как хотим, но чтобы вечер был организован по высшему разряду. Дал контакты его представителя в нашем городе и так как мы сейчас в опале, приказал непосредственно вам явиться с предложением на ковёр.
-- Аллочка, а ты ничего не путаешь? Мне явиться на ковёр? С каких пор я курьер?
-- С тех самых, как к нему с жалобами обращаются уважаемые люди города.
-- Не те ли это люди...
-- Те. – Опередила ход моих мыслей Алла и я сжала кулак на свободной руке.
-- Диктуй номера и адреса, я всё улажу.
Кто звонил Лёне я поняла сразу, есть в нашем городе один очень нехороший дядя, которому не даёт покоя моя независимость. Дядя женат, имеет благополучных детишек в составе трёх штук, я дружу с его благоверной и однажды чёрт дёрнул обратиться за помощью. Тяжёлое тогда было время для нашего ресторана, на помещение в центре претендовало слишком много голодных до прибыли ртов. Лёня по своим каналам лишь узнал имя заказчика, своевременно, надо отметить, но связей, чтобы отбиться, явно не хватало, вот и пришлось обращаться к сильнейшим мира сего, и выбрали мы для этой роли Давыдова Михаила, в миру Демьяна (по отчеству). Отбиться он, конечно, помог, долю свою за это срубил, но отказ в капельке любви и понимания не оставил уважаемого человека равнодушным. Человеком Демьян был приличным, насилие над женщинами не признавал, но довести этих самых женщин до отчаяния мог вполне. Меня обхаживает уже не первый год, проявляет чудеса терпения и упорства. Но я стойкий оловянный солдатик, в последней десятке из неподдающихся, предпочитаю свободную любовь и верную дружбу, как говорят, закадычную. Я держу его за вышеупомянутый кадык, а он меня за упоминаемый на протяжении всей истории ресторан. И если сам впрягся, значит дело действительно важное, нужно отметиться.
-- Максим Викторович, вы не против, если я отлучусь до завтрашнего утреца? – Специально отзвонилась я по коммутатору, нечего на мои, не умеющие просить глазки, пялиться.
-- Можно, только обязательно будьте вовремя. К десяти у нас официальная встреча, подписание договора. От вас требуется организация.
-- Будет сделано! – Сколько есть во мне пионерского духу крикнула я, едва удержалась от известного всем жеста перед пилоткой и вздохнула.
Причин на вздохи было как минимум две: первая – я больше не увижу Филю, вторая – я не смогу пощекотать его нервы, но вспомнив о дне сегодняшнем, отпустила кнопочку, собрала нехитрый набор вещичек и отбыла в мир, где я царь и бог. И там, в хозяйском кресле, где я чувствую себя куда комфортнее, чем на побегушках у Викторовича, быстро набросала план мероприятия. Созвонилась с секретариатом, как оказалось, одного из криминальных авторитетов нашего города, с ним лично я не знакома, но наслышана о крутом нраве. Хотелось сглотнуть на нервной почве, но времени на это уже не было, через сорок минут встреча. На место прибыла вовремя, и даже с тремя минутами в запасе, но только вот секретарь мне отрицательно покивала.
-- Внеплановая встреча. – Улыбнулась она миленько-премиленько и кивнула мне в сторону мягкого уголка, при виде которого, время сглотнуть я нашла.
Красивый и уютный угловой диванчик из экокожи персикового оттенка, цветом был один в один с цветом кожаного новоприобретённого пиджачка. Сегодня хоть и лето, но день дождливый и прохладный, лишний раз шикануть не грех и вот я, шиканула. Стою и думаю, что будет выглядеть глупее: отказаться от дивана и присесть на стул в противоположном углу, либо всё же согласиться и слиться с окружающей средой.
-- Сочувствую. – Послышалось мне приглушённо из-за спины и я шагнула в сторону дивана.
С пиджаком у меня вообще была целая история, купила его я не случайно, а очень даже целенаправленно, чтобы завуалировать свою любовь к головному убору или, как его называет Андрюша, картузу, того же персикового цвета. Он в моём гардеробе задержался ещё со времён спроса и моды на этот атрибут, и так полюбился, что пришлось в поддержку купить ещё и пиджак, чтобы на удивлённые взгляды разводить руками, вздыхать и говорить: «Ох, ну, раз уж так совпало...». А сейчас, сидя на милейшем диванчике я уже не думала ни о картузе, ни о любви к нему, а наоборот, вспоминала, как Андрей советовал раскрасить его в более жизнерадостные цвета и выступать вместо Карандаша на арене цирка. Так прошло двадцать минут, полчаса, которые быстро перекочевали к часу, затем ещё минут пятнадцать и, о, чудо, дверь распахнулась, с силой толкнулась в противоударник, а из дверного проёма появились двое. Грозный Филя, заметив которого я уже порадовалась, что меня от дивана не отличить, подтянула ближе ноги, надвинула на глаза козырёк, а второй мужчина – милый пузанчик в брючках на подтяжках. Он жестами извинялся, соглашался со всем предложенным и разводил руками так же как и мысленно разводила я, объясняя наличие немодного головного убора. Филя был явно чем-то недоволен, звучно басил и метал молнии взглядом. Теперь у меня не было желания возбуждаться от звука его голоса, который, как оказалось, далеко не всегда такой уравновешенный и бархатный, и руки его уже не нежные, как в моих неозвученных фантазиях, а, такие, крепкие, надёжные, если вдруг кому-то шею свернуть или по печени настучать – то, что надо. С минуту, не меньше, он грозно шипел что-то милейшему пузану, секретарша, как и я, желала превратиться в невидимку, а сам пузанчик со всем соглашался, не смея перечить. Из всего шипения я точно расслышала только угрожающее:
-- Раздавлю как клопа. – И не было в этих словах ни повышенного тона, ни злобы, но интонация не давала возможности неправильно понять.
А после этих слов, Филя, не прощаясь, удалился, не глядя в мою сторону. Да, думаю, если бы он сказал так же как и мне сегодня днём, «до скорой встречи», три человека, как минимум, икнули бы. Ещё несколько секунд после финального щелчка замка мы молчали, а потом пузанчик как-то вдруг раскраснелся, распыхтелся.
-- Курить бросает он один, а нервничать должны мы все! – Сетовал он секретарше, пока та не кивнула в мою сторону.
Мужчина тут же притих, вгляделся в меня, отсканировав с ног до головы. Зуб даю, искал Филиного шпиона, но, видимо, не нашёл, успокоился, блеснул белозубой, сделанной в лучших традициях российской стоматологии улыбкой, присмотрелся ещё разок и прямо на глазах расцвёл. Я слышала, как секретарша, которая тоже заметила все эти преображения начальника, шепнула ему мою фамилию и он на этом успокоился, на то, на что положил глаз Демьян, позариться в городе рискнули бы не многие, по крайней мере, из тех, кто в теме, а пузан был явно из таких. Я подскочила, чтобы и далее не разыгрывать немую сцену как в мыльной опере, уверенно шагнула в сторону пузана и взгляд того потух так же быстро, как и загорелся. Я так поняла, он думал, что лишние полметра от моих ног скрывались на его чудодейственном диване, а увидев меня в реале, значительно поостыл.