И когда они терпели крах, умирали, Венди на несколько дней всегда погружалась в черную дыру. Ее снедал стыд. Не фильм провалился, а она. Она подвела себя и всех тех, кто принимал участие в его съемках…
– О, Венди! – всегда говорил Шон, закатывая глаза и с отвращением вздыхая. – Почему ты все принимаешь так близко к сердцу? Это же просто тупой голливудский фильм.
А она всегда улыбалась и отвечала:
– Ты прав, милый.
Но на самом деле Шон ошибался. Смысл жизни в том, чтобы любить – по-настоящему любить – какое-то дело. И брать на себя ответственность за свои увлечения…
Зазвонил ее сотовый.
– Шон, – прошептала она женщинам.
– Везет тебе, – с улыбкой кивнула Шарлайн. Более пяти лет ни у Шарлайн, ни у Майры не было серьезных отношений с мужчинами, и эта мысль, похоже, постоянно маячила у них в подсознании.
Венди вышла поговорить в коридор. Двери с толстой обивкой бесшумно закрылись за ней.
– Привет! – радостно воскликнула она. В этот день они созванивались первый раз.
– Ты занята? – отчужденно спросил он. Разве Шон не помнит, что у нее сейчас начнется просмотр? Но может, она не говорила ему?
– У тебя все в порядке, милый? – тепло и сердечно поинтересовалась Венди.
– Нам надо поговорить, – ответил Шон.
– С детьми все хорошо? С Магдой ничего не случилось?
– С детьми все нормально. – В его голосе прозвучала досада. – Нам надо поговорить.
Начало не сулило ничего хорошего. В мозгу Венди пронесся десяток предположений. Умер кто-то из знакомых; из налогового управления прислали письмо, требуя вернуть налоги; партнеры Шона вышвырнули его из ресторана… Она подняла глаза. По коридору энергично шагал Виктор Мэтрик. Почему мужчины и матери всегда выбирают для звонков самое неудачное время?
– Я перезвоню тебе после просмотра, – с деланным спокойствием сказала Венди и отключилась.
– Здравствуй, Венди. – Виктор пожал ей руку.
– Рада вас видеть, Виктор. Мы все очень рады, что вы пришли.
Венди смущенно постояла, давая ему возможность первым войти в просмотровый зал. Она женщина, но Виктор старше и гораздо выше ее по положению. Возраст важнее красоты. Проведя много лет в бизнесе, Венди до сих пор не знала, как обращаться с мужчинами вроде Виктора Мэтрика – старыми белыми мужчинами, наделенными властью. Она ненавидела власть мужчин. Каждый раз, сталкиваясь лицом к лицу с такими мужчинами, как Виктор, Венди чувствовала себя девочкой, вынужденной во всем слушаться своего отца. Отношения у них сложились не очень хорошие. Отстраненный, он не принимал Венди всерьез, словно никогда и не ждал от нее больших достижений. Отец до сих пор удивлялся, что у нее есть работа, а еще больше его поразило количество зарабатываемых ею денег. Узнав, что в год Венди получает три миллиона долларов, он заметил: «Я больше не понимаю этот мир». А вот Нико прекрасно знала, как держаться с мужчинами вроде Виктора. Она немного льстила. Разговаривала с ними на равных. Держалась так, словно была одной из них. У Венди это никогда не получалось. Она не чувствовала себя с этим человеком на равных, поэтому притворяться не имело смысла.
– Как полагаешь, Венди, нас ждет хит? – спросил Виктор.
Он принадлежал к числу старых корпоративщиков, которые постоянно повторяли твое имя, якобы желая, чтобы ты осознала свою значительность. Но скорее всего они стремились подавить тебя своей идеальной памятью, которой ты не обладала.
– Виктор, это будет грандиозно, – ответила Венди.
– Именно это мне и нравится видеть в моих руководителях. Энтузиазм, – отозвался Виктор, кулаком правой руки ударив в ладонь левой. – Поиграем же в мяч!
Венди следом за Виктором вошла в зал и села позади него. Экран ожил, белый свет осветил широкий затылок Виктора, его короткие седые, с желтоватым оттенком, волосы. Венди откинулась в кресле, и в голове у нее мелькнула шальная мысль – как бы отреагировал Виктор, если бы она подошла к нему и сказала: «Правильно, Виктор! Давайте поиграем в куклы!»
Ровно через сто одиннадцать минут Тэннер Коул, сидевший с Дженни Кейдайн в запряженных лошадью санях, которые мчались по аллее Центрального парка, наклонился к девушке и поцеловал ее. Венди множество раз видела финал в монтажной, однако ощутила, что к глазам подступили слезы. А это случается только тогда, когда зрители верят, что мир спасет настоящая любовь. Достичь такого финала, казалось бы, легче всего, но в действительности это самое трудное. Исходные данные скудные: мужчина, занимающий высокое положение, влюбляется в женщину, стоящую ниже его на социальной лестнице, но заслуживающую большего. (Или девушку, что еще лучше.) Пятьдесят лет феминизма, образования и успеха не уничтожили этот миф, и порой Венди становилось не по себе от того, что она сбывает женщинам подобную чепуху. Но выбора у нее не было. Она работала в индустрии развлечений, а не правды. И кроме того, сколько женщин с восторгом ухватились бы за противоположную возможность: женщина с высоким статусом (умная, могущественная, преуспевающая) влюбляется в мужчину ниже себя по положению… и заканчивает тем, что окружает его своей заботой.
Нет. В таком виде сюжет приобретает несколько иной подтекст.
Шарлайн наклонилась вперед и тронула Венди за плечо.
– Я хочу, чтобы это случилось со мной, – жалобно проговорила она, указывая на застывший на экране поцелуй Тэннера Коула и Дженни Кейдайн, на фоне которого шли заключительные титры.
– С нами такого никогда не произойдет, – фыркнула Майра. – Ты еще не поняла этого?
– Но я хочу, чтобы это случилось, – повторила Шарлайн.
– Я хочу яхту и личный самолет. Но этого у меня тоже не будет, – отозвалась Майра.
Все начали вставать.
– Это фантастика, детка! – крикнул Тэннер Коул с переднего ряда.
– Все отлично поработали, – заявил Виктор Мэтрик. – Первоклассная вещь, первоклассная. А ты что скажешь, Селден? Хит?
Венди улыбнулась. Желудок скрутило от тревоги, смешанной со страхом и злостью. Это ее фильм, а не Селдена. Селден ничего не сделал для его создания – лишь прочитал сценарий и несколько раз позвонил, чтобы заполучить режиссера Питера Симонсона. А теперь Селден подошел к Виктору и жал ему руку, и подлизывался, словно успеха добивался глава компании. Проклятый жеманник Селден Роуз с его косматой шевелюрой и этой глупой улыбочкой (иные женщины в компании всерьез находили его красивым, но Венди категорически отрицала это) пытался вылезти вперед за ее счет…
Она шагнула в проход и встала прямо перед Виктором и Селденом. Было жизненно важно заявить о себе. Венди не так уж часто находилась в одном помещении с Виктором Мэтриком, и следовало извлекать выгоду из любой возможности. Наклонив голову, она улыбнулась Селдену, делая вид, что слушает его. Венди знала Роуза много лет, с той незапамятной поры, когда он еще жил в Лос-Анджелесе. Селдена считали одержимым честолюбцем. Что ж, она такая же. Вдвоем можно играть в любые игры.
– Виктор, – льстиво проворковала Венди (тошно, но сделать это необходимо), – я должна поздравить вас с вашей преданностью качеству. В этом фильме повсюду виден интеллект «Сплатч Вернер»…
Глаза Виктора блеснули – то ли безумием, то ли старостью, а может, тем и другим, – и он ответил:
– Мой ум, Венди, состоит в том, чтобы нанимать для управления моими компаниями самых лучших в мире людей. Вы оба потрясающе справились с работой.
Венди улыбнулась. Краем глаза она видела, что Дженни Кейдайн и Тэннер Коул направляются к ней по проходу. Еще тридцать секунд, и Дженни будет здесь… а тогда разговор с Селденом и Виктором закончится. Дженни потребует внимания. Она кинозвезда, а следовательно, предпочтение должны оказывать ей.
– Спасибо, Виктор. – Селден перехватил взгляд Венди. – Мы с Венди отлично работаем вместе.